Этой ночью я остаюсь с Арманом под предлогом срочной работы — изготовлением внепланового торта. Обманываю маму.
Слышимость в деревянном доме отличная. По звукам легко можно догадаться, что Арман принимает душ, позже хлопает дверью, полагаю, что спальни, валится на кровать и включает телевизор.
Только когда Хакимов полностью обосновался в комнате, я решаю тоже подняться наверх. Половицы, конечно, скрипят, но я стараюсь двигаться незаметно. Пробегаю спальню Армана, толкаю соседнюю дверь и безошибочно нахожу свою комнату. Распахиваю платяной шкаф и вижу белый халат, несколько полотенец и одноразовые тапки. Хоть что-то приятное за этот вечер!
В общей ванной отмываю свои черные пятки, наспех освежаюсь, не касаясь головы.
Стираю под душем трусики. Повешу их на батарею. Все равно никто не увидит.
Позже ворочаюсь с бока на бок в комнате и никак не могу заснуть. Телевизор в спальне Армана орет какими-то бесовскими воплями. Меня это дико раздражает, и я надумываю все-таки заглянуть к Хакимову, вежливо попросить его убавить громкость.
Запахнув туже халат, усаживаюсь на край постели. Пару минут мне нужно, чтобы настроиться, прокрутить в голове речь. Напряжение в моем теле снова набирает обороты, когда я выхожу из комнаты и замираю возле двери Армара. Приоткрываю ее и заглядываю в спальню олигарха.
— Арман, ты спишь?.. — тихонько спрашиваю.
Мужчина мне не отвечает. В спальне Хакимова жарче, чем в моей. Обнаженный Арман лежит на постели, одна рука его запрокинута за голову, вторая вдоль тела. То, что ниже пупка, прикрыто черным шелковым покрывалом.
Все-таки Хакимов — удивительный человек. Как можно так крепко и сладко спать, когда на экране телевизора монстр пытается убить какую-то деву? И все это сопровождается реками крови, криками и ужасной музыкой. Я бы с ума сошла от страха, а Хакимову нормально.
Не стала его тревожить. На цыпочках крадусь в комнату и прикрываю дверь не до конца, чтобы не стукнула и ни дай бог не разбудила олигарха. В поисках пульта верчусь по сторонам. Две прикроватные тумбы пусты, как и полка возле телевизора, стол и стулья.
Вновь оборачиваюсь к постели и бесшумно вздыхаю.
Вот когда Хакимов спит и молчит, его можно счесть за идеального мужчину.
Пульт оказывается на кровати. Арман положил на него тяжелую ладонь.
Останавливаюсь рядом с постелью.
Я уже видела Армана без одежды и помню его слова насчет витиеватой, красочной татуировки, что начинается из правого подреберья и заканчивается ближе к паху. Арман шутил, что только избранные могут увидеть татуировку, ведь в повседневности Хакимов тщательно скрывает рисунок за строгими рубашками и пиджаками.
Да, в ту запретную ночь Арман был легким в общении и заставлял меня улыбаться.
Эти воспоминания, в которых Хакимов казался мне добрым, греют душу и эхом отражаются в сердце. Глубоко вдохнув, задерживаю дыхание и склоняюсь над Арманом. Все равно он ничего не узнает.
Не касаясь кожи, обвожу пальчиком татуировку, повторяя ее контуры. Едва успеваю скользнуть к паху, Арман неожиданно открывает глаза и резко хватает мое запястье.
— Отпусти… — зашипев, вздрагиваю.
— Почему? — он щурится и смотрит на меня неотрывно. — Ты так внимательно разглядывала меня, долго, тебе понравилось мое тело? — насильно подтягивает ближе. Моя ладонь ложится ему под грудь. — Можешь остаться здесь. Я доставлю тебе удовольствие.
— Я всего лишь хотела забрать пульт! — стараюсь оправдаться. — Телевизор мешал мне спать!
