«…один из товарищей был занят составлением списков очередей для прогулок таким образом, чтобы заключенные могли прогуливаться в парах, составленных по их желанию».
«Морозов сообщал родным о занятиях в тюрьме огородничеством и цветоводством, разведением кроликов и кур… Об интенсивности научных занятий можно судить из его письма к родным с сообщением, что он переплел собранные им материалы в 13 томов, каждый объемом в 300–800 страниц. Впоследствии он прибавил к ним еще 2 тома»; «Так он сообщал об использовании им обширной научной литературы, не исключая новейшей на иностранных языках, из которых итальянский, испанский и польский языки он изучал уже будучи в тюрьме». (Морозов Н.А. (1854–1946), революционер-народник, член 1-го Интернационала, был знаком с К. Марксом, отбывал наказание за революционную деятельность. После отсидки в «чудовищных» царских казематах… преподавал химию и астрономию на Высших курсах Лесгафта и в Психоневрологическом институте. В 1911 г. за антирелигиозную книгу стихов «Звездные песни» был приговорен к годичному заключению. Наряду с другими впоследствии написал несколько книг по истории религии «Пророки», «Христос» и др., в которых пересматривал историю христианства.)
«Открытие первой мастерской – столярной – последовало в 1889 году… Следующей мастерской была сапожная… затем были открыты переплетная мастерская, токарная и развились другие ремесла. Была открыта в 1900 году и кузница».
«Оригинальный и увлекательный для заключенных вид труда появился в 1897 году, когда… начали изготовлять различные коллекции для Подвижного музея учебных пособий в Петербурге».
Если вы думаете, что на страшной царской каторге дела обстояли иным образом, чем в тюремных крепостях, обратимся за свидетельством к все тому же сталинскому лауреату; нужные нам сведения можно выудить, лишь изрядно покопавшись в многотомнике.
«По воспоминаниям Дейча, поступившего в Карийскую каторгу в декабре 1885 года, тюремная община ко времени его прибытия на Кару была уже полностью восстановлена, камеры по-прежнему не запирались. Происходили усиленные занятия различными науками, чтением, пением, разведением огородов и цветников. Развлекались игрой в шахматы, в городки, а зимой катанием с гор. Иногда летом устраивали чаепитие на дворе за общим столом. В новой тюрьме, расположенной… в одной версте от Нижней Кары, заключенные распределялись в четырех камерах по собственному желанию… Узники не носили оков, не были заняты каторжными работами». «В таких же тонах обрисовывал режим Карийской каторги… Феликс Кон… Во второй половине 80-х годов политические каторжане на Каре могли с гордостью указывать на свою библиотеку, на «рабочую академию» с научными занятиями и лекциями по разным отраслям знаний, на свой хор, который пел хоровые партии из опер, на сохранение своего человеческого достоинства». И Лев Дейч (1855–1941), и Феликс Кон (1864–1941), возможно, отчасти в силу своего происхождения, были фанатиками еврейского учения «марксизма», в буквальном смысле – фаталистами.
«Социализм, – писал в своей книге воспоминаний Кон, – ради которого пало уже много жертв, был для нас не только делом убеждения… Он был для нас всем по тогдашним понятиям: верой, религией, священной мученической смертью погибших на виселицах. И потому отступление от знамени, обагренного мученической кровью борцов, было преступлением…» (В 1935 г. в Нюрнберге проходил Имперский партийный съезд Свободы, на котором нацисты провели красочную церемонию «освящения знамен»; на фотографиях о том событии Адольф Гитлер стоит под «Знаменем Крови», с которым национал-социалисты шли 9 ноября 1923 г.)
