Не имея другого выбора, кроме как на время уйти от этой темы, Джулиан кивнул.
– Конечно.
Если Коринн и почувствовала облегчение, то показала это лишь на мгновение, опустив сцепленные руки и встряхнув ими.
– Замечательно. Я бы посоветовала тебе сделать отметку в календаре, но подозреваю, что это первое, что ты сделаешь, когда я уйду.
Джулиан натянуто улыбнулся.
– Ты не ошибаешься.
О чем в семье Вос точно были осведомлены – так это об индивидуальных причудах друг друга. И недостатках. Коринн ненавидела полагаться на кого-либо, кроме себя. Джулиан нуждался в жестком расписании. Его отец, которого сейчас уже не было с ними, был до такой степени одержим выращиванием идеального винограда, что все остальное отошло для него на второй план. А его сестра, Натали, никогда не отказывалась от интриг или планирования розыгрышей. Хорошо, что она сейчас была в отъезде, терроризировала население Нью-Йорка в трех тысячах миль от Напы.
Оставив стакан на стойке, Джулиан последовал за матерью к двери.
– Не буду тебя задерживать, – быстро сказала она, поворачивая ручку и выходя в поток солнечного света. – О, пока я не ушла: сегодня вечером на улице может случиться небольшой переполох, но тебе не о чем беспокоиться.
Джулиан резко остановился, маячившая перед глазами картинка приложения «Секундомер» развеялась, как дым.
– Что ты имеешь в виду под небольшим переполохом? Такого понятия не существует.
– Полагаю, ты прав. – Она поджала губы. – Это будет просто переполох.
– Какого рода?
– Садовница. Заедет посадить несколько бегоний.
Джулиан не смог скрыть недоумения.
– Зачем?
Карие глаза, такие похожие на его собственные, вспыхнули.
– Потому что я наняла ее для этого.
Он издал короткий смешок.
– Мне наплевать на цветы, и я здесь единственный, кто на них смотрит.
Они оба остановились и заметно приосанились. Спорить было ниже их достоинства. Они были цивилизованными. Их учили улыбаться и преодолевать гнев, не поддаваться желанию победить. Победа означала, что все разойдутся наполовину удовлетворенные, с облегчением вернувшись в свои собственные отдельные мирки.
– Во сколько она приедет?
У Коринн слегка дрогнул уголок рта.
– В три. – Она улыбнулась и вышла на крыльцо. Спустилась на одну ступеньку, другую. – Приблизительно.
У Джулиана дернулся глаз.
Он терпеть не мог слово «приблизительно». Если бы он мог удалить из словаря одно слово, это было бы «приблизительно», за которым последовали бы «почти» и «несколько». Если эта садовница назвала только приблизительное время прибытия, они не поладят. Лучше оставаться внутри и не обращать на нее внимания.
Это должно быть достаточно просто.
* * *
Садовница приехала, когда до конца его литературного спринта оставалось пять минут.
Раздалось нечто вроде звука грузовика, с хрустом остановившегося на посыпанной галькой подъездной дорожке. Урчащий двигатель смолк. С визгом хлопнула дверь. Залаяли две собаки.
Простите, три собаки.
Господи. Боже.
Что ж, если им что-то от него нужно, они должны будут чертовски хорошо запастись терпением.
Он даже не собирался отвлекаться, чтобы взглянуть на время.
Но, учитывая, что он начал эту тридцатиминутную литературную сессию в четыре часа, Джулиан предположил, что сейчас около половины пятого – и это означало, что садовница опоздала в общей сложности на полтора часа. Опоздала на столько, что это даже не могло считаться опозданием. Просто полномасштабное отсутствие.
