– Я надеюсь, ты понимаешь, какая на тебе ответственность? – серьёзно поинтересовался Реджинальд. – С ним ведь всякое может случиться…
– Ему шестнадцать, детство кончилось! Он сам способен принимать решения!
Тут на кухню зашёл Матвей и сообщил:
– Вещи перетаскал, дядя!
– Кажется, теперь я знаю, кто будет переть провиант, – расплылся в улыбке Хант.
– Простите? – переспросил парень, захлопав широкими глазами цвета морской волны, окаймлёнными пушистыми светлыми ресницами.
– Говорю, жратву нести во время похода будешь, – объяснил Реджинальд и встретился с Матвеем взглядом. – Что-то не нравится?
– Нет, всё отлично. Если вдруг надорвётесь свою сумку нести, тоже помогу, – колко обронил Желторотов и полюбопытствовал. – Так это Вы тот охотник из газеты, что бросил друзей умирать?
– Матвей! – пресекла его тётя, сидящая в углу у плиты.
– Нет ничего хуже неоправданного риска, салага! Если бы я полёг тогда вместе со всеми, мстить бы за них стало некому, – после паузы Хант подытожил. – Так что пока не набрался достаточно опыта, не плюй против ветра! До меня не долетит!
– Мы идём воевать с медведем! Так давайте не цапаться между собой! – вмешался Игорь.
– Твой племянник должен знать своё место, – развёл руками Реджинальд и провёл ладонью по колючей бороде. – Его воспитанием мало занималась мужская рука, да?
– Его отец ушёл, когда Матвейке было три, – поведал Ткачёв.
– Заметно, – кивнул Хант и, пока Марина наполняла их с Игорем стаканы своей бодрящей рябиновой настойкой, добавил. – Ну, ничего, мы в грядущем походе за него возьмёмся!
– Реджи помешан на дисциплине, – пожал плечами Ткачёв.
– Вы что, военный? – осведомился Матвей, вспомнив про шлем Реджинальда, какой одевали лётчики советской авиации.
– Ага. Веду бои с лосями и кабанами в сезон охоты, – иронично пробормотал Хант, пережёвывая пищу.
– Он всю жизнь, сколько его знаю, заядлый охотник, – пояснил Игорь. – И Альберт всегда равнялся на него…
– Интересно, если бы дядя Альберт выжил после стычки с медведем, продолжил бы он боготворить человека, оставившего его на растерзание хищника? – сомневался Желторотов.
– Мне говорили, что дядя Альберт много для тебя значил. Поверь, для меня тоже. Он ведь был моим хорошим приятелем. И в его погибели нет моей вины, – считал Реджинальд. – Если ты держишь на меня зло по этому поводу, то напрасно…
– Не суди парня строго, – попросил Ткачёв. – Он очень дорожил Альбертом. Тот проводил с ним неприлично много времени, постоянно придумывал всякие забавные игры, когда Матвей приезжал к нам на хутор. Я никогда им не мешал, потому что знал, насколько Альберт любит детей.
– И всё же ревновал меня к нему, – с улыбкой заметил Желторотов.
– Чуть-чуть, – признался Игорь.
– Слушай, парень, глупо обижаться на то, чего уже не изменить. Мы вместе идём за шкурой этого медведя, и нам необходимо поладить хотя бы на пару дней, – считал Хант.
– Хорошо, – согласился Матвей и подмигнул Реджинальду. – Я постараюсь Вас не перещеголять.
3
Раздался хрипящий звонок в дверь. Пауза. Затем следующий звонок, уже более продолжительный и настойчивый.
Тамара обернулась, убрала семейное фото в рамке с мутным стеклом обратно в картонную коробку, которую хранила на верхней полке запылившегося шкафа, и, встав с колен, прошла в коридор, где на вешалке одиноко висело её серенькое осеннее пальто.
Она посмотрела в дверной глазок, после чего подалась назад и, стиснув зубы, прижала руку к груди.
