Тайник в старой стене - страница 25

Захар насторожился, почесал небритый подбородок, его кустистые брови сдвинулись домиком.

– Это кто ж тебе такое сказал? Здесь у меня вообще-то не «Метрополь».

Парень снова гыкнул:

– Да почитай все твои соседи, батя. Тут у вас все семейные живут, а ты вроде как один, вот я и пришвартовался к твоему пирсу. Мне бы только ночку перекантоваться, и я отчалю. Зуб даю! – парень сделал характерный жест, чиркнув ногтем по зубам. Захар увидел на предплечье незнакомца наколотый якорь.

– Где служил? – поинтересовался Захар.

– Отдельный батальон морской пехоты! Балаклава! Черноморский флот!

– Должность, спрашиваю, какая?

– Старший матрос! А ты, батя, я вижу, тоже не из сухопутных…

– А что незаметно? – горделиво выпрямившись, пробасил Захар. – Младший боцман Балтфлота.

– Военный?

– Военный! А ты что подумал, на угольный сухогруз попал?

– Ого! Да тебя, батя, мне сам бог послал. Ты не думай, я не на дармовщинку напрашиваюсь. Вот!

Парень сдвинул кепку на затылок и вытащил из кармана пиджака бутылку «Столичной». Захар тут же схватил ее и, откупорив ее зубами, опорожнил добрую треть прямо из горла. Глухо икнув и занюхав рукавом, Захар крякнул и движением руки пригласил гостя в дом.

– Входи! Раз такое дело, ночуй, места хватит.

Парень повесил на вешалку пиджак, вынул из внутреннего кармана вторую бутылку.

– Так у меня и на двоих хватит!

Захар чуть не прослезился:

– Швартуйся пока, а я пойду стаканы поищу. Ты ведь, салага, небось водку из горла пить не привык.

Костин ввалился в кабинет и направился к тумбочке, на которой стоял графин. Жадно припал, выпил аж два стакана, потом уселся за стол и только сейчас снял кепку.

– Видок у тебя, друг, мягко говоря, не очень! Что, крепок пить наш волчара? – поинтересовался Зверев.

– Крепок, зараза! Но и мы не лыком шиты! Он первую бутылку почти сразу в одного всосал, вторую уже подольше и на двоих пили, – констатировал Костин. – Пришлось еще и за третьей сбегать, прежде чем он свалился и захрапел. Часов до трех сидели.

– Ну и что узнал? – сгорая от нетерпения, спросил Богданов.

– Он мне битый час втирал, как швартовные тросы и кранцы правильно крепить! Потом учил сходни ставить! Как будто я без него этого не знал, а еще про то, как пацаном из дома сбежал, как в Кронштадт подался и как ранили его на линкоре.

– По делу что узнал? – усевшись на край стола, спросил Зверев. – Рассказывай!

– А ты, Василич, про уговор наш, часом, не забыл?

– Не забыл… рассказывай.

– Так вот! – Костин хлопнул себя по коленке. – Узнал я не особо много, но пару зацепок вроде есть! Когда Селиванов обмолвился, что в Шабановском райотделе служил, я поинтересовался, не знает ли он Ваську Малашина. Сказал, что мы с ним росли в одном дворе, а еще сказал, что видел его как-то в городе, но мы разминулись.

– Так и что?

– А вот что. В тот день наш Селиванов помдежем заступил. Было это девятого июля, как раз в тот день, когда немцы в город вошли. Эвакуация идет полным ходом, кругом суматоха, а тут на телефон дежурного девица позвонила…

– Селиванов сам с той девицей разговаривал?

– В том-то и дело, что нет!

– Откуда тогда он знает, что это девица была?

– Когда звонок раздался, трубку Селиванов взял. Голос, говорит, женский был. Молодая. Потом в соседнее здание снаряд зажигательный попал. Дежурный Селиванову велел на улицу бежать, узнать, нет ли угрозы возгорания. Так что, зачем та девица звонила, Селиванов не знает. Зато когда Селиванов в дежурку вернулся, он видел, как к крыльцу дежурная машина подкатила. Еще сказал, что видел, как оба наших орелика в ту машину сели.