– Чтоб тебе! – гаркнул Горячев так, что разбудил Зверева, а Костин выронил карандаш и едва не расшиб себе нос о лобовое стекло.
– Вот дурища! Еще бы чуть-чуть – и ты бы ее по асфальту раскатал! – воскликнул возбужденный Веня, вытирая вспотевший лоб. – Разве ж можно так под колеса бросаться!
Горячев уже выходил из машины. Веня тоже открыл дверь, рванулся, но, почувствовав на своем плече железные пальцы Зверева, остался сидеть на месте.
– Кто там? – поинтересовался Зверев.
– Девица! Выскочила на красный, думала проскочит, хорошо, что наш Володя – настоящий ас, – ответил Веня, шаря под сиденьем в поисках оброненного карандаша.
– Девица, говоришь?
– Угу, девица, – просипел Веня.
– Красивая? – не унимался Зверев.
– Да кто ж ее знает?
– Так нужно узнать!
Зверев моментально оказался возле машины и неспешно направился к Горячеву, который возвышался над симпатичной девушкой в зеленой блузке и с ленточкой, вплетенной в толстую косу.
Разгневанный водитель размахивал руками, ругался на чем свет стоит, правда, использовал при этом исключительно нормативную лексику. Девушка стояла, опустив голову, ее щеки пылали огнем, глаза часто моргали, а очаровательный носик морщился. Дрожащие губы при этом лепетали робкие извинения.
На вид нарушительнице правил дорожного движения было лет двадцать пять. Не то чтобы красавица, но довольно милая. Стройная, одета скромно, но со вкусом. «Скулы чуть широковаты, но ее это не портит», – отметил про себя Зверев и одобрительно кивнул. В руках у девушки был сверток, перевязанный тонким шпагатом, она прижимала его к груди, точно любящая мать младенца.
Зверев приблизился и совершенно беззлобно спросил:
– Сильно испугалась?
Девушка обернулась, глаза ее, казалось, молили о спасении. Зверев улыбнулся так, как умел улыбаться только он.
– Павел Васильевич! Да что ты такое говоришь? Испугалась она! А я как испугался! – проговорил обиженный Горячев.
Зверев обнял водителя за плечи и тихо прошептал ему в ухо:
– Иди покури, Володя. Все ведь хорошо закончилось: все живы, а это – главное! Ты, кстати, в очередной раз проявил себя, Корнев умеет подбирать себе кадры. Володя, ты лучший водитель из всех, которых я знал, а Корневу я непременно расскажу при случае, как ты своим умением и мастерством спас безвинное создание столь приятной наружности.
– Да как же так… – попробовал возразить Горячев, у которого все еще клокотало в груди, но Зверев легонько подтолкнул водителя к машине:
– Иди, Володя, иди! Заодно проверь, цела ли машина, а с нашей новой знакомой я сам все улажу.
Горячев махнул рукой, подошел к своему авто и, недовольный, плюхнулся на водительское сиденье.
– Спасибо вам! – сказала девушка, когда водитель удалился.
И тут незнакомка в первый раз по-настоящему улыбнулась. Зверев до сих пор был уверен, что так наивно и мило могут улыбаться только дети.
– Мне спасибо, а за что?
– За то, что вы спасли меня от этого злобного дядьки! Я понимаю, что виновата, но чего же так кричать-то? Ну задумалась я, просто очень спешила.
– Этого ужасного дядьку зовут дядя Вова, – поучительно сообщил Зверев. – Он, кстати, лишь на пару лет старше меня. Получается, вы и меня считаете дядькой?
Девушка прыснула со смеху.
– Нет! Что вы! Вы совсем не дядька! Вы… Меня Александрой зовут. Можно просто Саша! – Она протянула Звереву тоненькую изящную ладошку. От былого испуга не осталось и следа.
