Из ниженаписанного можно видеть, какой именно текст был передан изустно Арконову и, соответственно, от него и мне. Устная традиция стремится сохранить форму передаваемого, но все же ее главный смысл – передача СМЫСЛА. Содержания. Поэтому дыхание архаики чувствуется, но все же ряд архаизмов заменен версиями более понятными на слух современного человека.
Сейчас имеется пара хороших русских переводов Евангелия от Фомы с коптского. Если кому не лень, могут их сопоставить с текстом, какой мне передал устно Тихон. Сличение покажет расхождения смысла лишь для немногих речений, и они незначительны. Причем у меня впечатление, что изустный вариант больше дышит исконным зарядом смысла. Понятно, с этим поспорить можно, и многие буду спорить.
А кто-то усомнится в целесообразности публикации вот еще с какой позиции: коли расхождения незначительны, так и зачем их предлагать вниманию читателя? Отвечу: во-первых, в случае передачи священных текстов любой нюанс интересен как исторический штрих. Во-вторых, основной объем этой книги составляют не Речения, а ТОЛКОВАНИЯ их.
Книга могла бы иметь подзаголовок: «Толкование Тихона Арконова на Евангелие от Фомы». Однако Тихон всегда подчеркивал: он передает мне ТРАДИЦИОННОЕ толкование. Конечно – не особенностей, которые отличают его, как мастера. Но представляют они собою только штрихи, вписывающиеся в канон стиля школы.
Да и передает школа – Русская Северная Традиция – толкуя, не столь разгадку, сколь приемы подхода к ней. Методологию. Философию. Богословие. Какие, как показала уже многовековая практика, верней ведут к откровению.
Арконов далеко не всегда спешил сообщить, как следует понимать Речение. Но я его всегда спрашивал. Он же напоминал – сказано: «кто тайну слов разгадает – смерти тот не вкушает», а не: «кому будет указано, как их понимать нужно». И предлагал мне сначала истолковать самому, что я и пытался делать.
Потом Учитель вроде как «дополнял» или «развивал» мою мысль. Такие мягкие формулировки призваны были, наверное, поощрить мои усилия в экзегезе. Но мне, как правило, сразу же становилось ясно что… «слона-то я и не заметил»!
Арконов, однако, не уставал повторять, что словесное оформление – лишь оправа. Пусть и являющая собой совершенство чеканной работы древнейшей школы. А откровение суть драгоценный камень и он – молчание. Да, истина едина и вечна, но открывается она тебе, здесь, сейчас.
Это – как в откровении Иоанна про белый камень. «Имеющий ухо слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает» (Откр 2:17).
Слово живого Бога, как алмаз ограненный, – говорил Тихон: – Мне высветилась моя грань, и о ней толкую тебе. Знаю изнутри своей жизни, что вкушением такой манны не вкушу смерти, вот и решителен в толковании.
И еще – говорил он – я сравнил бы слово Бога живого с морем: оно едино, но по нему идут волны смыслов и каждому из них свой черед. А над поверхностью моря могут иногда возникать миражи, как случается то в пустыне. Так вот: не буква моих толкований значима, но та сила в них, которая позволяет не отвлекаться на миражи поверхностные от глубины самой истины.
***
Ради лишь этой силы, наверное, дал все же Тихон благословение написать эту книгу, хоть прежде мне не раз и ни два в том отказывал. Итак, ниже почти в каждой главе:
