Через узкие окна куполообразной крыши в библиотеку проникали солнечные лучи. В их свете я видела, как танцуют пылинки. Солнце являлось, пожалуй, единственным источником света, и внутри библиотеки сохранялся полумрак.
– Книги отсортированы по факультетам, – объясняла Шарлотта. – Справа – изобразительное и исполнительское искусство, слева – дизайн и музыка. Винтовая лестница в конце зала спускается в архив. Там, помимо помещений для занятий, находятся книги, которые не попадают ни под одно направление, и газеты.
– Значит, нам нужно в архив? – спросила я, наверное, слишком громко, так как девушка за стойкой подняла голову и посмотрела на меня с мрачным видом. Она приложила к сомкнутым губам указательный палец и вернулась к своей работе только тогда, когда удостоверилась, что я буду молчать.
Мила с трудом сдержала смешок, а затем кивнула.
– Думаю, да.
Шарлотта пошла вперед, ее изящная фигура словно бы парила над землей. Сегодня на ней была юбка миди с завышенной талией, усеянная мелкими камешками, переливающимися оттенками красного всякий раз, когда на них падал свет.
Пока мы шли в конец библиотеки, я впитывала в себя каждую деталь. Массивные стеллажи доходили почти до потолка, но прикрепленные лестницы на колесиках позволяли добраться и до полок, расположенных выше. Между стеллажей стояли столы из темного дерева, где были установлены небольшие лампы песочного цвета. За большинством из них перед раскрытыми книгами сидели студенты и что-то строчили в блокнотах.
Я всегда была прилежной ученицей, но мне постоянно приходилось заставлять себя заниматься. Лишь имея конкретную цель, я могла собраться с силами. Поскольку в Роузфилде учились только лучшие в своей сфере, конкуренция была огромной. Это означало, что, если я хочу чего-то добиться и выделиться, мне придется зубрить, и я поклялась себе, что со следующей недели основательно налягу на учебу.
Когда мы добрались до конца библиотеки, я не могла не провести пальцами по одной из полок. Уголки моих губ приподнялись: я чувствовала себя как Белль из «Красавицы и чудовища». Меня окружал настоящий рай для любителей чтения.
Винтовая лестница была такой узкой, что нам пришлось спускаться по ней по очереди. Она была сделана из металла, и, вероятно, это место построили позже. По крайней мере, лестница контрастировала с архитектурным стилем университета. Металлические перила оказались прохладными на ощупь, и меня пробрала дрожь.
Это даже не волнение перед тем, что мы могли узнать, а волнение перед спуском в подвал. Меня всегда чудесным образом притягивали заброшенные места. Я любила исследовать и разгадывать их тайны. Темные пыльные подвалы? Дайте два! Там, где другие пугались, мной овладевала истинная жажда приключений.
Так как многие подобные места закрыты для посещения, за последние годы нам с Джонни удалось забронировать лишь несколько туров. Среди них было много классного, но мощнейший всплеск адреналина у нас вызвала ночевка в заброшенной лечебнице: повсюду валяются старые ржавые инструменты, а едва закрыв глаза, ты не можешь избавиться от ощущения, что за тобой наблюдают. По сути, настоящая ночь ужасов – то, что мне так нравилось!
Разумеется, архив роузфилдской библиотеки не был настолько жутким: в воздухе витал легкий аромат ванили, вероятно, исходящий от одной из девушек, что сидели за столами, склонив головы, и выполняли какие-то задания. Судя по раскрытым перед ними книгам, они тоже учились на факультете музыки. Однако до этого я не видела их ни на одном занятии, так что, наверное, они были как минимум на курс старше меня.
