– Конечно хочу! Пожалуйста, если ты не занят, – попросил его Герман.
– Ну вообще то я хотел пролежать на левом боку до обеда, а потом на правом, но раз уж друг просит… – они посмеялись и тут же принялись за дело.
– Значит, начнем по порядку, – деловито убрав лапы за спину начал Борик. – У нас целый день, минус время пока выстирается твоя одежда, время на обед, полдник… пожалуй нам нужно торопиться. С чего начнем?
– Эээ… – странное чувство скребло Германа изнутри, он совершенно не знал с чего начать, он так был увлечен мыслями о результате, что сами дела были не так важны, лишь бы были приятны и полезны.
– Знаешь, а я даже и не помню, хорошо что я все записывал на листок, который убрал во внутренний карман школьной формы, которая сейчас стирается!
И они оба обернулись к стиральной машине, глядя, как с огромной скоростью крутится ее барабан.
– О Боже! – завопил Герман.
– Что случилось? – до сих пор недоумевал Борик. – Форма не та?
– Да вот именно, что та самая форма, в кармане которой мой список.
– Тогда нам все-таки придется подождать, – сделал вывод Борик.
– Да что ж ты за еж такой, Борик! Лист бумаги, на которой мой список в кармане формы! – Герман ткнул пальцем в машинку.
– О нет! – и Борик с досадой стукнул себя по лбу ладонью.
– Придется писать новый. Причем ооочень быстро, – с этими словами он достал из портфеля блокнот и ручку, и друзья стали думать.
Составить список заново оказалось делом не таким уж простым, и наши друзья, после недолгих раздумий, поняли, что совсем ничего не смыслят в делах взрослых.
Одежда была выстирана и высушена. Герман переоделся, и вместе с Бориком направился к себе домой.
Зайдя в дом, они постояли какое-то время молча, оглядываясь в поисках хоть какой-нибудь зацепки, опуская глаза в новый список, в котором одиноко красовалась цифра один.
– Нет. Так не пойдет! – резко оборвал их молчание Борик. – Чтобы понять чего они хотят, мы должны думать как взрослые!
– Но как это сделать?
– Это не так уж сложно. Фантазия взрослого ежа, довольно примитивна, наша же детская, наоборот, очень богата. Нужно просто мыслить поверхностно, – закончив, Борик направился к выходу.
– Ты куда, Борик? – насторожился Герман.
– Забудь о нашей дружбе, обо всем, что нас связывает, о том, что я Борик. Сейчас, я твоя мама, – он говорил это и глаза его становились больше с каждым словом, а мордочка была такой серьезной, что мысли о его безумии быстро развеялись в голове Германа. Борик вышел за дверь и зашел снова, весь понурый.
– Привет, Германчик, родной мой, иди, обними свою маму, – начал он вживаться в роль.
– Привет… мам… – неловко ответил тот. – Как прошел день?
– Устала как дикобраз, – он рухнул в кресло с протяжным оханьем. – А ты сделал уроки?
– Нет еще.
– О горе мне! – завопил Борик. – Какого балбеса я ращу! Ты хотя бы пирог испек?
– Я не умею, – ответил Герман, которому не очень была по душе такая мама.
– Научимся. Бери список, записывай первый пункт, пирог с яблок, – протараторил Борик своим голосом и пока сын, взбодрившись, записывал первый пункт, мам продолжал ворчать. – Белье одна я стираю, полы мою, пыль вытираю, помог бы кто матери, а стены…
– Что стены? – внимательно глядя на друга, спросил Герман.
– Это ужас. Этот цвет наводит на меня тоску.
– А какой же нужен?
– Не знаю, но хочется чего-нибудь веселенького. Так и запиши.
– Пожалуй, на большее не хватит времени.
