– Какой ювелирный магазин? Что ты такое говоришь, Эрих? – испуганно отшатнулась от него старушка.
– Да это я так, – спохватился внук и встал. – Готова ванна?
… В аудиторию вошла Берта Фридриховна, в шубке неопределенного меха, в ботах. Придерживая сухонькой рукой небольшую кожаную сумочку, обвела взглядом помещение. Здесь собрались люди разного возраста.
– Гутен абенд! – поздоровалась и подошла к учительскому столу, доставая из сумочки блокноты.
В ответ послышалось дружно «Гутен абенд!», шум пододвигаемых стульев, а затем в аудитории наступила тишина.
– Сегодня мы с вами начинаем занятия по немецкому языку, языку, на котором разговаривали великий Гете, Гейне…
– … И Гитлер тоже, – в двери класса, скрестив на груди руки, стоял Юст и насмешливо смотрел на Бергу Фридриховну.
– Эрих, как можно! – бросила она укоризненно. А потом торопливо встала и вышла к внуку, прикрыв дверь.
– Ты снова пьян! – сказала сухо и коротко.
– А ты снова их учишь?.. – вместо ответа спросил Юст и плюнул на пол.
– Эрих, сейчас все должны…
Резкий смех не дал ей закончить:
– Нет и нет! Мы немцы, и ничего мы не должны.
– Майн Готт! Эрих, немедленно иди домой, ты пьян.
Юст отступил, круто повернулся и зашагал по коридору к выходу. Берта Фридриховна выпрямилась, поправила шляпку и, став вновь строгой и собранной, вошла в аудиторию.
На улице Юст едва не налетел на девушку, которая остановилась у дома, читая вывеску. Это была Ольга Иванцова.
– Скажите, пожалуйста, – обратилась к нему Ольга, – здесь курсы немецкого языка?
– Ха-ха-ха! – засмеялся Эрих, оглядывая девушку с ног до головы. – Вы хотите изучать язык фашистов? – спросил по-немецки.
Ольга отступила и выпалила с гневом тоже по-немецки:
– Да, чтобы лучше их побеждать! – и направилась к входу.
Но Юст загородил ей дорогу:
– Могу обучать немецкому бесплатно. Пойдешь со мной в кино?
– Не имею времени, – взялась за ручку двери Ольга и, отстранив Юста, вошла в вестибюль.
– Я Юст. Эрих Юст, – бросил он вдогонку. – Будем знакомы!
С этого дня Ольга Иванцова, поступив на курсы, начала совершенствовать свои знания немецкого языка. Училась прилежно, старательно, и вскоре она снискала к себе особое уважение преподавательницы Берты Фридриховны. Однажды та заметила:
– Иванцова Ольга, я вас учу берлинскому произношению, а вы отвечаете мне по-кельнски. Прошу учесть это…
Вскоре Ольга начала говорить «по-берлински», и Берта Фридриховна удовлетворенно прислушивалась к ее произношению, не скупилась на похвалу за прилежание.
Эрих Юст после первой встречи с Ольгой часто набивался в провожатые, но Ольга под разными предлогами решительно отказывалась.
Как-то вечером после занятий, когда она вышла из здания вместе с другими курсантами, ей преградил дорогу Юст и со своей нагловатой улыбочкой спросил по-немецки:
– С вами можно говорить на родном языке? Гутен абенд, фройляйн!..
Иванцова посторонилась, давая проход другим, и ответила:
– Гутен абенд, Юст. Вы, как обычно, навеселе?
– Не нравлюсь, ха-ха-ха. Так проводить тебя домой? – не пропуская девушку, настаивал он.
– Я неоднократно вам говорила, чтобы вы оставили меня в покое! – с заметным раздражением ответила Ольга.
В это время к ним вышла, осторожно ступая, Берта Фридриховна, и девушка настоятельно посоветовала:
– Проводите лучше свою бабушку, Юст.
– Эрих! Эрих! – увидев внука, обрадовалась Берта Фридриховна. – Ты вернулся со смены, чтобы встретить меня?
