Порядок удалось восстановить и началась погрузка ящиков на пароход. Ольга и Митин, изрядно поволновавшиеся, облегченно вздохнули.
«Азов» плыл медленно, против течения, и когда вошел в полноводную Кубань у станицы Тиховской, уже совсем стемнело. Не видно ни берегов, ни огней на них. Как пароход плыл в темноте, как обходил мели, как причаливал к станичным пристаням в этой кромешной тьме? Одному Богу известно и умелым речникам…
Вечером следующего дня «Азов» благополучно прибыл в Краснодар. Митину удалось организовать портовую машину, на которую матросы погрузили музейное имущество. Керчане с неразлучным чемоданом сели в кузов, и полуторка загромыхала к железнодорожной станции.
Краснодар жил военной жизнью. Соблюдалась светомаскировка. Но на улицах было немало народу, особенно у кинотеатра.
Грузовичок задержался на перекрестке, и до слуха Ольги донеслись звуки вальса из уличного репродуктора. Она чуть не заплакала. Именно под эту мелодию танцевала она когда-то на выпускном вечере в школе. Танцевала с Николаем. «Где он сейчас?» – горестно подумала девушка. Николай собирался поступать в кораблестроительный институт, а Ольга – в университет на отделение романо-германской филологии. Расстались на годы. Окончив, вернулась в Керчь, где жили родители. Ее направили в отдел культуры исполкома выполнять обязанности не только сотрудницы этого отдела, но и переводчицы. Ольга хорошо владела немецким языком.
После долгих переговоров со станционным начальством удалось погрузить имущество музея в один из вагонов длинного состава. Поезд шел быстро до какой– то небольшой станции. Остановился возле воинских эшелонов и, похоже, надолго.
Никто не знал, когда он двинется дальше. И лишь глубокой ночью, когда уставшие пассажиры уснули, поезд медленно и осторожно отправился в путь.
Утром – Юлий Иванович и попутчики еще спали – Ольга привела себя в порядок, выглянула из вагона. Эшелон с грохотом въехал на мост, и гулкий стук его колес разбудил Митина. Он приподнялся, осматриваясь, ощупал чемодан. Увидел Ольгу, сидящую у двери, – проговорил:
– Слава Богу, едем, приближаемся к месту назначения…
– Назначения… – вздохнула девушка. – Какой он, Армавир?..
Широко раскрытыми глазами она смотрела на проносящиеся мимо поля Кубани, озаренные утренним солнцем.
– Знаете, что я решила? – посмотрела на Митина заговорщически Ольга. – Вот сдадим ценности и буду проситься на фронт! На фронт!
– Ну-у… – неопределенно развел руками Юлий Иванович.
– А что, стрелять умею, научусь радиоделу, немецкий знаю хорошо…
К станции Кавказская эшелон подкатил к концу дня.
Митин соскочил на насыпь, но оказалось, что поезд до самой станции не дошел, – впереди недавно разбомбили эшелон и путь был закрыт.
– И здесь бомбят? – удивился Юлий Иванович.
– А как же, дорогой товарищ, – степенно ответил ему железнодорожник, стоя у переносной ручной дрезины. – Станция узловая, вон сколько эшелонов впереди, – указал он рукой в сторону головы состава.
Митин и Ольга некоторое время стояли и смотрели, как люди выпрыгивали из вагонов и направлялись пешком к станции.
– Оля, я к начальнику станции. – И, кивнув на чемодан, спросил: – Ваш наган в порядке? – Он взглянул на сумочку.
– Как всегда, Юлий Иванович, – улыбнулась та и положила сумочку себе на колени.
На вокзале было настоящее столпотворение. Перрон, здание станции из красного кирпича и сквер, прилегающий к вокзалу, были переполнены беженцами.
