– Так то ж Камчатка. Дорога тут может занять и пять часов, и девять, – ухмыльнулся водитель. – Все зависит от дождя. Здеся вот сушь и дорога хорошая, а там может быть мокро и хужее.
– Еще хужее? – невесело передразнила его Света.
Водитель завел «уазик», и все опять замолчали. Говорить в такой тряске мог только Юрий. До салона время от времени доносились обрывки их разговора с Сергеем.
За окном темнело. Постепенно осины сменились лиственницами и белыми березами, потом к ним добавились ели. Травы поражали своей высотой. В долинах рек они вырастали в два человеческих роста. Как в сказке или в старой легенде. Будто где-то здесь начинается другой мир. Зоя замечала все будто сквозь дрему. Что ж, когда-нибудь инженеры проложат хорошие дороги по мерзлой земле, а пока до них нужно ехать из Петропавловска-Камчатского пару дней по бездорожью.
Когда они, наконец, добрались до стоянки, мужчины пошли ставить палатку. Виктор, вылезая из машины, оступился, полетел в траву и ушиб нос.
Женщины и водитель остались ночевать в машине. Зоя толком не помнила, как раскладывала спальник. Света капризничала, Нина тихонько терла ноги – все это Зоя слышала уже сквозь сон. Запомнились только сырость и холод. Мужчины быстро поставили палатку и даже не разожгли костер, ни у кого не хватило сил. Завтра опять предстоял ранний подъем.
Утром Зою разбудило солнце, ярко светившее в окно их «буханки». Как же это здорово, вот так проснуться за десятки тысяч километров от дома, в своей великой огромной стране, посреди леса, выйти из машины; позади нее – огромные ели, прямо перед ней – высокие травы; услышать голоса птиц и полной грудью вдохнуть этот ни с чем не сравнимый воздух.
Вот что значит хорошенько выспаться. Зоя счастливо улыбнулась. Мама всегда говорила, что у них вырос цыганенок. С детства любивший походы и новые земли. Отец взял ее с собой в двухдневную вылазку в Подмосковье еще в первом классе. И ее затянуло. С тех пор ни одного лета не проходило без походов.
В городе, на занятиях или по радио, каждый раз при слове «поход» она слышала шорохи леса и журчание ручья, чувствовала запахи хвои и черники. При слове «небо» ощущала всю его глубину, представляла облака, которые плывут в вышине. При слове «костер» становилось тепло от его жара, а по телу пробегали мурашки. Вспоминались Адыгея и Кавказ, Карелия и Южный Урал. Тому, кто не ходил в походы, не описать этого чувства глубины и подлинной жизни. А когда возвращаешься домой, незаметно для себя самого начинаешь строить планы на следующую поездку.
Зою поразило крупнотравье почти в два человеческих роста. Она знала из университетских лекций: это значит, тут близко грунтовые воды, река или ручей. А вовсе не вход в потусторонний мир, как казалось вечером. И чтобы не намочить ноги, пошла в другую сторону, в светлый лиственничный лес. Она замерла в метрах десяти от палатки. Лес дышал, и она задышала с ним в унисон. Никаких лишних звуков, только природа, ветер и перекличка птиц.
Зоя вспомнила про медведей и, с неудовольствием нарушая эту идиллию, хлопнула в ладоши, зашуршала травой. Солнце – настоящая награда – проникало сквозь кружевные кроны лиственниц. Из таких счастливых мгновений и состояла жизнь.
Пока она ходила в лес, кто-то из мужчин уже проснулся и разжигал костер. На бревне лежала книга с несколькими закладками «Описание земли Камчатки» Крашенинникова.
