– Передашь Николаевичу, что все нормально. Иди…
Женщина вернулась к машине и вскоре подъехала к своему дому, поднялась на лифте, не спеша зашла в квартиру. В спальне разделась, накинула на плечи розовый халат и, прежде чем завязать пояс, начинает рассматривать себя в большом зеркале, проводит пальцами по лицу. Лицо утонченно красивое, без единой морщинки, с небольшим, чуть вздернутым носиком. Черные волосы, большие голубые с зеленоватым отливом глаза и по-детски капризные пухлые губы придают ей немного наивный, беззащитно-растерянный вид. Женщина провела ладонью по шее, лицу, высокой груди и кокетливо повернулась вправо-влево. Оставшись довольной осмотром, включила магнитофон и пошла на кухню.
Когда на плите засвистел чайник, а на сковородке зашипела яичница, в дверь настойчиво позвонили.
– Ядвига, открой! – послышался раздраженный голос. – Я знаю, ты дома!
Ядвига щелкнула замком, сбросила цепочку и отступила от входа.
– Колесник, как ты надоел! В выходной день выспаться не даешь!
– Не гони туфту! – Колесник, оттолкнув женщину, направился в спальню, на кухню, заглянул в ванную.
Это высокий, спортивного вида сорокалетний мужчина. Волосы тронула седина, правильные черты лица, колючий пронзительный взгляд. Тонкая полоска усов придает лицу надменно-презрительное выражение.
– Ты одна?
– Я не обязана отчитываться! – гневно взглянула Ядя на гостя и с равнодушным видом пошла на кухню.
– Не может такая великолепная женщина спать одна, – хохотнул ей в спину Колесник и, не раздеваясь, двинулся следом. – Вот и завтрак готов, а говоришь…
Он без приглашения, по-хозяйски уселся за стол.
– Угощай гостя, сегодня праздник, выпить хочу.
– Говори, что надо! Ты же не яичницу есть пришел?
– Угощай коньяком, – приказал Колесник. – Или ты кого другого ждала?
– Ждала, да только не тебя…
Ядя не успела договорить – Колесник рывком схватил ее за волосы и потянул вниз. Ядя упала на колени.
– Не зарывайся, знай свое место, – Колесник провел острым зубцом вилки по одной щеке, потом по другой. – Могу слегка подпортить твой глянец. Не мне – значит, никому!
Ядя тихо заплакала.
– Не скули! – Колесник оттолкнул ее от себя. – Коньяк давай!
Ядя медленно поднялась, достала из шкафчика початую бутылку коньяку, налила. Колесник, залпом выпив коньяк, протянул пустой стакан хозяйке.
– Нох айн маль!
Ядя снова налила коньяку в стакан и поставила бутылку на стол.
– Ты завтракай, а я приберусь.
– Дверь не закрывай, – сказал Колесник. – Я по делу, поговорить надо.
Он вошел в спальню вслед за Ядей, обнял ее за плечи, больно сдавил грудь.
– Не надо, я не могу вот так… – всхлипнула женщина.
– Зато я могу, Колесник бесцеремонно толкнул Ядю на кровать, стал быстро сбрасывать с себя одежду.
Ядя пыталась вырваться, и Колесника это еще больше возбуждало. Борьба длилась недолго, в какой-то момент Ядя обмякла, ее пальцы впились в спину любовника, и она застонала, стала ласкать Колесника.
Когда все закончилось, Ядя, тяжело дыша, напускным презрением спросила:
– Это все или ваша милость еще чего-нибудь желает?
– По-моему, ты тоже была не против.
Она раздраженно сбрасывает одеяло, хочет подняться, но Колесник не отпускает, целует в мочку уха, говорит:
– На днях у меня была встреча с очень нужным человеком, хочу, чтобы ты сегодня была со мной.
– Сегодня не могу, к родителям еду, к дочери…
– А я говорю, что ты мне нужна! – Колесник сжимает Ядино плечо.
