Понять я кое-что смогла, но это любой бы понял по одним только интонациям: Ольгер был озабочен. Если не сказать – встревожен. Да и Коста тоже выглядел взволнованным, правда, куда меньше своего босса. Ну, а что дёргаться прежде начальства? Маленький человек должен быть хладнокровен и волноваться только по отмашке, как говорил нам наш декан, когда ему из ректората поступали всякие противоречивые указания.
Я смотрела, слушала и помалкивала, до тех пор, пока Ольгер и Коста, продолжая обмениваться короткими фразами, не стали как-то подозрительно часто на меня коситься.
– Что-то случилось? – наконец, не выдержала я.
– Да. Кое-что, – коротко ответил Ольгер. – Но не волнуйтесь, вряд ли это коснётся вас, если будете делать, как я скажу. Например, без возражений послушно уйдёте в свою комнату и останетесь там, пока вас не позовут к обеду… или к ужину.
– То есть, вы и сами не знаете, когда меня позовут?
– Пока не знаю. Будьте добры, отправляйтесь в вашу спальню и ждите.
– Я не хочу оставаться одна.
– Ну так заберите с собой Дайру, – раздражённо махнул рукой Ольгер.
Я направилась было к коту, но он насторожился и, когда я приблизилась, вскочил и отбежал подальше.
– Дайра, киска, иди ко мне, – прошептала я ему.
«Сама ты киска», – отчётливо нарисовалось на кошачьей морде.
Брилле вдруг резко встала, со скрипом отодвинув стул.
Мужчины оглянулись на неё.
– Медлить больше нельзя. Вы же видите, – сказала она.
– И как ты? – уточнил Ольгер.
– Я готова, – произнесла Брилле, не отрывая взгляда от грозовой тучи.
– Тогда вперёд, – отозвался Ольгер.
Коста встрепенулся, подошёл к окну, взялся за край шторы и дёрнул её, раздвигая ещё шире, а после ухватился за прозрачный тюль. Но его заело. Коста дёрнул посильнее, но какой-то подвес в карнизе словно приварился, и тогда Коста изо всех сил рванул ткань. Крокодильчики и кольца, на которых держался тюль, разлетелись, а карниз с одной стороны вырвался из крепления и, описав дугу, повис в простенке.
Коста встал коленом на подоконник и настежь распахнул створки.
Сильный порыв ветра ворвался в столовую. В небе полыхнула молния, и почти сразу раздался грозовой раскат.
– Близко, – сказал Коста. – Очень близко…
– Помолчи, – оборвал его Ольгер и отошёл от окна подальше, в мою сторону. – Давай, Брилле. Пора.
Она кивнула, завела руки за спину и там дёрнула за какую-то тесёмку. Её бесформенная туника и вовсе превратилась в балахон, а потом упала с плеч. Обнажённая Брилле сделала пару шагов вперёд, выпутывая ноги из клубов ткани.
Я даже рот раскрыла, какая же она была красивая! Тут завидуй-не завидуй, а от восхищения всё равно дух захватит. Длинные ноги, большая грудь, полные бёдра и тонкие руки… Она отбросила за спину густые чёрные пряди, взлетающие от порывов ветра.
– Аур-тэ… – еле слышно прошептал Ольгер. Я ближе всех к нему стояла, только я его и слышала.
Брилле низко наклонила голову и обняла себя за плечи, и тут же её руки стали менять форму, словно растекаться, одновременно покрываясь какими-то пушистыми клочками. Зрелище было слегка мерзкое, я прищурилась, стараясь смотреть сквозь ресницы. Так ты, вроде как, в курсе событий, но подробности по нервам не бьют.
Брилле вдруг резко гортанно вскрикнула, выгнулась назад, раскидывая в стороны руки… нет, уже не руки… крылья! Чёрные, блестящие, отливающие синевой!
Я зажала себе рот ладонью и крепко зажмурилась на пару секунд, а когда открыла глаза, с того места, где только что стояла Брилле, взмыла к потолку небольшая чёрная птица с огромными крыльями. Сделав пару виражей, птица оглушительно громко каркнула и вылетела в распахнутое окно навстречу грозовой туче.
