– Налить? – спросил он, протягивая руку к чайнику.
Сам не знаю почему, вопрос застал меня врасплох, хотя вроде бы я всё заметил и даже оценить успел. Пришлось собраться и кивнуть головой:
– Спасибо большое, не откажусь. На улице уже жарковато, что-то днём будет.
– Это здесь жарко. Представляю, что нас на Украине ждёт. Мы в Рубежное, в Ворошиловградскую область, едем. Студентов на практике сопровождать буду. Я уж не первый год этим занимаюсь. Немного желающих находится со студентами на практику кататься. Вот в этом году, кроме меня, вообще никто не захотел. А я с удовольствием езжу. Согласился даже с четырьмя группами сразу в путь отправиться.
– Слушайте, – вдруг оживился он, – так здорово придумана эта доставка билетов. В прошлые годы я столько времени терял в очередях на вокзале, чтобы билеты купить, а в этом студентку одну посадил у телефона, и она, представьте, через пару часов все вопросы решила. И вы так удобно с самого утра пришли. Даже благодарность хочется написать. У вас с собой случайно жалобной книги нет? Я бы с таким удовольствием туда благодарственные слова написал.
Я головой покачал, а он засмеялся своей шутке.
Пока я чай пил, он внимательно билеты рассматривал, даже лампу настольную включил, всё пытался в них что-то найти, водяные знаки, что ли, я так и не понял. Затем, убедившись, что всё в порядке, он билеты пересчитал и из верхнего ящика стола достал перетянутую резинкой, вырезанной из пальца резиновой перчатки, увесистую пачку денег.
– Пересчитайте, пожалуйста. – Он протянул эту пачку мне. – Извините, но в кассе у нас были только десятки, вот и получилось столько.
Я посмотрел в ведомость. Общая сумма за билеты туда и обратно составляла 1874 рубля. Однако денег оказалось намного больше – 1994 рубля.
– Простите, вы лишнее мне даёте, – сказал я, указывая на сумму в ведомости и протягивая ему 120 лишних рублей.
– Всё я правильно посчитал, – с обидой в голосе произнёс он. – Все знают, что за доставку надо заплатить по рублю за каждый билет. Вот это, – и он пальцем указал на деньги, которые я ему протягивал, – за доставку. Поверьте, я никогда не ошибаюсь, – с явной гордостью произнёс он, а потом добавил: – Да и деньги мне в институтской кассе выдали, так что берите, не беспокойтесь.
Я вышел из института, отошёл в сторонку, встал в тенёчек под большим деревом и закурил. Надо было прийти в себя.
К двенадцати часам мой планшет сильно похудел. Я уже добрался до Девичьего поля и вошёл в вестибюль огромного здания Военной академии имени Фрунзе. Это был один из самых последних адресов в тот день. Настроение у меня было самое замечательное. На небе появились облачка, изредка даже тень набегала, в такие минутки сразу же казалось, что жара, к которой мы почти привыкли и считали её уже не очень приятным, но неизбежным явлением, стала спадать.
У входа стоял дежурный с красной повязкой на рукаве, а может, постовой, я не знал, как назвать того курсанта, который бросил взгляд на билеты, находящиеся в моей руке, и сделал жест, что я могу войти.
Вестибюль был пуст. Меня никто не ждал. Это и удивило, и несколько раздосадовало меня. Я набрал такой темп, ещё минут десять – и я бы на Плющихе отдал последние билеты, а там со «Смоленки» до «Комсомольской» всего несколько остановок на метро, пусть и с одной пересадкой, но это будет финиш. Такой рекорд установлю, что… Я даже не стал продолжать, что толку. Стоял, ждал, время шло, рекорд мог сорваться.
