Мы высаживаем Ульрика у дома Эллы и желаем ему удачи. Бьорн машет ему рукой и трогает автомобиль с места. Я провожаю фигуру Улле взглядом, пока дом не остается за поворотом. Теперь, когда мы остаемся вдвоем, меня вновь накрывает волнение, и повернуться к Бьорну становится труднее. А точнее, посмотреть ему в глаза.
– Он не всегда ведет себя, как идиот. – Говорит парень, когда я выпрямляюсь в кресле.
Его глаза устремлены на дорогу, и мне так легче: когда мы смотрим друг на друга, я забываю, что оба не свободны, и, что хуже, – можем оказаться родственниками.
– Мы все на взводе. – Произношу я хрипло.
Теперь у меня слишком много рук, ног, пальцев, волос – хочется деть все это куда-то, чтобы не быть у Бьорна на виду. Я почесываюсь, заправляю выбившиеся пряди за уши и неуклюже складываю руки в замок. Мне становится труднее дышать, и приходится вдыхать толчками, чтобы скрывать это.
– Сомневаюсь, что разделиться было хорошей идеей. – Задумчиво говорит парень.
Я мысленно благодарю его за то, что он первым нарушает неловкое молчание.
– Да, но… – чешу лоб, затем шею, – так мы точно управимся быстрее.
Куда же деть руки?
Снова скрепляю их в замок на животе.
– Тоже верно. – Всматривается в густеющее серое небо Бьорн.
И мы снова молчим.
– Новые могилы у дальнего края кладбища, – говорит он, когда мы останавливаемся у церкви. – Я заберу тебя на обратном пути.
– Хорошо.
Смотреть ему в глаза все еще трудно. Я открываю дверцу и готовлюсь соскользнуть с сидения вниз – наружу, но не успеваю.
– Нея, – Бьорн кладет свою ладонь на мою руку.
– Да? – Я медленно поворачиваюсь, зная, что мое сердце кольнет от его взгляда.
И вот – это происходит.
Две прозрачных голубых льдинки – глаза Хельвина, проникают в мое сердце; точно вирус – захватывают его и заставляют беспомощно сжаться.
– Дождись меня, ладно? – Просит он. Его голос звучит вкрадчиво и низко, так, что этому тембру хочется довериться. – Не ходи одна через лес.
Я опускаю взгляд и смотрю на его руку – такую большую и сильную, она полностью скрывает под собой мою ладонь. Выглядит так правильно и так красиво…
– Хорошо, дождусь. – Отвечаю я.
Бьорн не убирает руку: похоже, для него эта ситуация не выглядит неловкой. Что-то неуловимо меняется между нами – мы становимся еще ближе, опасно ближе: на той черте, откуда обратно дороги уже не будет.
– Если я задержусь, зайди в церковь к моему дяде.
«Мне там очень не по себе» – проносится в мыслях, но вслух я этого, разумеется, не произношу.
– Ладно. – Медленно поднимаю глаза и смотрю на него из-под ресниц.
Ужасно хочется облизнуть губы, но из последних сил пытаюсь скрыть свое волнение.
– Я быстро. – Говорит парень. И добавляет: – Надеюсь.
Ощущаю, как его пальцы на моей ладони сжимаются крепче.
– Удачи, – бросаю я, выдергиваю руку и выхожу из машины.
В последний раз мы смотрим друг на друга уже через стекло. Мгновение, и автомобиль отъезжает.
И только после этого у меня получается свободно вдохнуть.
Деревья на территории кладбища волнуются – поднялся ветер. И без того скупое солнце лениво спряталось за тучи, налившиеся грязным свинцом. В воздухе пряно пахнет влагой и травами.
