– Ты права. Значит, нужно понять, как тебе оказаться среди тех счастливчиков, что гуляют в сквере и радуются жизни.
– Вот в этом моя вечная проблема. Я не могу найти монетизацию радостной и свободной жизни.
– Есть такая теория, когда ты чувствуешь безысходность – начни о ком-то заботится или помогать кому-то, и вскоре ты найдешь выход из затруднительного положения.
– Что ты имеешь в виду?
– У тебя никогда не было домашних животных. Заведи котенка или щенка. Потом заберем в нашу квартиру.
– Ты издеваешься? Я о себе позаботиться не могу, а ты предлагаешь завести кого-то. Это же столько забот на мою голову обрушится: корм, туалет, шерсть по всему дому и перегрызенные провода, да еще и испорченная обувь.
– Это первое время кажется сложным. Потом хозяева и их питомцы так привыкают друг к другу, что их дружба становится крепкой и трогательной.
– Нет. На кошек у меня аллергия, а собак я вообще боюсь.
– Ну хорошо. Тогда тебе просто нужно взять перерыв и подумать о своих целях, о направлениях развития. Ты можешь заниматься чем угодно! Понимаешь, перед тобой бесконечное множество дорог! И вовсе не обязательно насиловать себя и идти на работу по специальности. Вот Стив Джобс вообще не оканчивал вышку. – Ануар взял в руки новенький iPone4, что лежал на диване. – Родители прислали?
– Да, к «Новому году», – ответила Адель, вытирая слезы. – Они сдали билеты, узнав, что у нас будет свадьба через месяц. Папа сказал: «Зачем летать дважды?» и отправил доставкой эту игрушку. Я, кстати, до сих пор не использую этот телефон. Даже разбираться в нем не хочется.
– Почему же ты не сказала, что родители так холодно отреагировали на новость о нашей свадьбе?
– А что от этого изменилось бы? Да ничего! Я не хотела еще по этому поводу печалиться и переживать. Родителей не выбирают. Какие есть – такие нормально. Денег прислали с оговоркой, что я заработаю в этом месяце в два раза больше.
– То есть, они прислали тебе сумму размером с месячную зарплату и ожидают, что ты им вернешь в следующем месяце?
– Что-то вроде родительской мотивации. Они искренне думают, что такими напутствиями помогают мне расправить крылья и зажить так, как для них приемлемо.
– Я до сих пор, не понимаю, что побудило их продать квартиру, в которой ты живешь? Они хоть отдадут тебе часть денег с продажи?
– У папы проблемы в бизнесе. Он сказал, что это временная мера для увеличения состояния. Он рассчитал время оборота капитала.
– Странно оставлять тебя без собственности. Бывают ведь разные обстоятельства, форс-мажоры.
– Это у меня они бывают, а у него все просчитано с немецкой точностью. Что же мне делать? Они думают, что я на хорошей должности, работаю на благо себе и своей профессиональной карьере. Что сама смогу заработать на что угодно, как они это делают всю жизнь. Да что со мной не так-то? – У Адель в глазах стояли слезы.
– Все с тобой хорошо. Льдинка, я рядом. – Ануар нежно обнял ее и покачал, успокаивая.
Они попили мятно-имбирного чая с корицей, полежали в постели, в обнимку. Ануар, убедившись, что Адель успокоилась, засобирался домой.
– Я закрою своим ключом, не вставай. – сказал он ей мягко.
– Хорошо. Свет не выключай!
– Я помню. – Он вышел из квартиры, тихо закрыв дверь.
Родители Адель эмигрировали в Германию и оттуда следили за жизнью дочки, помогая так, как они считали нужным. Они любили ее по-своему и хотели, чтобы она как можно скорее встала на ноги. Да, Адель с детства была самостоятельной. Запросто могла приготовить завтрак в семь лет, сама ездила в лицей и дополнительные занятия. А когда они уезжали из страны, осваивать новый бизнес, Адель неделями жила одна. Тогда она уже училась в старших классах и готовилась к поступлению в университет.
