– И сколько же лет Софи, чье имя пишется и произносится на французский манер?
– Двадцать, но все равно она слишком молода для меня.
Девлин усмехнулся:
– Коль скоро мужчины ни под каким видом не желают идти к алтарю, пока не одряхлеют, молоденькие жены при седовласых стариках никогда не переведутся. Говорят, они более покладистые.
– Какой болван мог сказать такую чушь?
– Не важно. В любом случае к тебе это пока не относится. Двенадцать лет – совершенно обычная разница в возрасте между супругами.
– Для меня – нет.
Девлин улыбнулся, закинул руки за голову и внимательно посмотрел на Джулиана.
– Помнишь, как-то раз мы с тобой отправились на твоей яхте «Дезире» на остров Уайт, и в нас врезались пьяные юнцы из Оксфорда?
– Помню, только, по-моему, эти юнцы были твоими ровесниками.
– Возможно, однако я был куда более зрелым, умел контролировать себя и не напивался до такого состояния. Да, так вот, если ты не забыл, одна очень юная девица из той компании упала за борт, и мы ее спасли.
– Не забыл. Кажется, она даже назвала свое имя.
– Назвала, когда откашлялась и залила водой всю мою рубашку. Ее звали Жизель – очень по-французски, как твою французскую Софи.
– И что, у этой истории было продолжение? В твоих письмах не упоминалось имя Жизель.
– Я отвез ее в Лондон, и мы некоторое время получали большое удовольствие друг от друга. Насколько я знаю, она сейчас в Плимуте.
Джулиан закатил глаза:
– Ты в своем репертуаре. Спас девушку и тут же затащил ее в постель.
– Давай, старина, прочти мне нотацию, – произнес Девлин скучающим тоном пресыщенного развратника.
Джулиан невольно расхохотался. За три года Девлин сильно изменился. Он стал более искушенным, более уверенным в себе и воспринимал окружающий мир спокойно и без излишней серьезности. Словом, Джулиану очень нравился его племянник «в стиле вампир». Странная штука жизнь. Глубокий старик женится на молодой девушке, и у них рождается мальчик, который чуть ли не с пеленок становится дядюшкой будущего герцога Брабанта. А что до матери Девлина – «злобной фурии Лорелеи», по терминологии леди Коринны Монро, – то Джулиан находил ее весьма забавной. Она была до смешного предсказуема и простодушна в своей непоколебимой неприязни к нему.
– Надеюсь, Жизель осталась довольна твоим покровительством.
– Полагаю, если в отношениях мужчины и женщины присутствует трезвый расчет, все остаются довольны. А теперь собирайся, я отвезу тебя к своему портному. А потом мы займемся твоими сапогами. Видишь ли, Джулиан, ты должен приобрести светский лоск, прежде чем предстать перед этой Софи, чье имя пишется и произносится на французский манер.
Лондон
Рэдклиф-Хаус
Лемингтон-сквер, 16
Роксана Рэдклиф порывисто вскочила с кресла, как только ее племянница Софи Уилки появилась на пороге гостиной.
– Девочка моя, ты задержалась на несколько часов. Я страшно волновалась!
Софи бросила накидку дворецкому Минту, неодобрительно поджавшему губы. Минт не жаловал легкомысленное поведение вообще, легкомысленное поведение юных леди в особенности и легкомысленное поведение Софи в частности. Он покинул Аллегра-Холл вместе с мисс Роксаной, чтобы в огромном суетном Лондоне – средоточии пороков и соблазнов – поддержать ее перед лицом неминуемых испытаний. Минт так и сказал экономке Аллегра-Холла миссис Мифлин, с которой состоял в интимной дружбе: «Боюсь, эта сумасбродная девчонка мисс Софи окажется сущим испытанием для своей тетушки. Как бы бедняжка не поседела до срока».
