– Вот бы мне такое. Я же могу сделать такую же прическу и макияж, маникюр сделаю такой же. И вот, я принцесса. А что, цвет волос у нас один и тот же, ну почти! – Милена закружилась с книгой по комнате.
Соседка Эллы имела не сильно высокий уровень личной силы, поэтому на обоих портретах видела Дризеллу. А Дризелла всегда оставалась собой, даже магия подстроилась под нее и сняла перчатки с её аристократичных рук.
– Точно, – согласилась Элла, ведь по легенде и она имела средний уровень силы, и просто не могла видеть разные портреты.
В комнату резко постучали, а затем, не дожидаясь ответа, дверь отварилась и внутрь вошла девушка в черной мантии с голубыми рунами по подолу. Перекинув разноцветную, словно радуга, косу через плечо, она цепким взглядом фиалковых глаз обследовала помещение, скривилась при виде Милены, застывшей посреди комнаты в обнимку с книгой, и, громко цокнув, перевела взгляд на Эллу.
– Тебе просили передать. – И незнакомка бросила на колени Элле сверток, опечатанный черным сургучом, от него пахло дождем, мускусом и амброй с нотками древесного угля. Это был последний запах Лоу, именно так она его запомнила.
Не дожидаясь ни реакции, ни ответа Эллы незнакомка также стремительно покинула комнату, громко хлопнув дверью.
– Что это было? – Ошеломленно спросила Милена. – Нельзя, да и невозможно врываться так в комнату, её бы не пропустил барьер. И ты видела, что за форма не ней была? Такую носят только совсем особые, привилегированные студенты. Они ведь даже учатся на другой территории. Элла? – Окликнула она ошеломленную девушку, которая уже читала письмо из свертка.
Фамильная книга уничтожена.
Я намудрил с заклинанием, и она сгорела.
Но всё к лучшему…
Тебе стоит оставить попытки найти настоящего отца. Расспросы привлекут ненужное внимание к твоим родственникам и к тебе. А ведь твоей тете не нужны проблемы?
Помни, что порой правда приносит больше боли, чем незнание.
Больше мы не увидимся.
Это мой последний подарок тебе…
На этом письмо обрывалось и стоило Элле выпустить его из рук как то, обратилось в прах. Дрожащими руками, не слыша вопросов соседки, Элла нащупала ещё один предмет в свертке и едва взяла тот предмет в руки, как сам сверток рассыпался, оставив на руке кольцо с изумрудами и россыпью черных алмазов, там же была короткая записка.
Это кольцо твоей матери.
Ей оно счастье не принесло, так пусть с тобой все будет по-другому.
Кольцо выпало из дрожащих рук и упало, казалось, в самый тартар. Душа Эллы последовала за ним. Оставив на полу комнаты общежития рыдающую девушку.
2
В тот день и несколько последующих, после получения злополучного письма, Элла не выходила из комнаты. Ей не хотелось ничего: ни есть, ни учиться, ни даже, с кем-либо, говорить. В этот раз и с соседкой Миленой, хотя та и продолжала предпринимать попытки разговорить Эллу, несмотря на полное игнорирование в ответ.
День за днем Элла прокручивала в голове свою довольно короткую линию отношений с рыжим, наглым и таким любимым Лоу. За что она его полюбила? Может за его чудесные, глубокие кари-фиалковые глаза? Или всему виной смех, застывающий на уголках глаз и заставляющий забыть обо всем плохом, что случилось? Губы, которые не сравнятся ни с одним самым вкусным королевским десертом? Лоу был другой, не такой, как Анри, её первый муж, живой и настоящий, честный. По крайней мере Элле очень хотелось в это верить.
