Тайны служебные и личные, или Карибский синдром - страница 2

– Мы здесь не для питья, а компании ради, – Алексей держал инициативу мероприятия в своих руках. – Быть нам нужно вместе и вести себя так, чтобы нас за быдло не держали. А компания у нас одна – двухгодичники, объекты предрассудков и стереотипов со стороны командования и кадровых офицеров. Мы интересны друг другу отсутствием между нами лицемерия и чванства в поисках карьерного преимущества, над нами не довлеют табели о рангах и уставы. Предлагаю выпить за то, чтобы никого не смущала эта кличка, а скорее служила поводом для гордости. Чтобы прийти к тем же позициям, кадровым офицерам необходима дрессировка в четыре года в военном училище, не считая формальный допуск в части, нам же на все – должностная подготовка, изучение-повторение всяких регламентов и уставов, допуск к несению боевого дежурства – отпускается несколько месяцев, и в итоге мы выглядим не хуже. За нас, друзья! – предложив тост, Алексей пригубил стаканчик с водкой, но как дисциплинированный водитель этим и ограничился в то время, как сослуживцы и гости опрокинули по полному стаканчику.

– А вы можете рассказать, чем на службе занимаетесь? – через некоторое время поинтересовалась Настя, доверчивым взглядом располагая лейтенантов. – Все вы – ракетчики, это понятно, но у каждого должна быть своя функция. Или это тайна? Секретно, потому что у вас расположение в лесу? – Валечка тоже была заинтересована узнать больше о роде занятий молодых офицеров, потому что от мужа обычно ничего не могла добиться, получая стандартный ответ «не курорт» на свои расспросы о службе, и поэтому подобралась поближе к компании. Ее волновали ежедневные ожесточенные телевизионные репортажи и газетные статьи о размещении американских ракет в Европе и афганских событиях, разжевывающие причины международной напряженности империалистской экспансией и классовым противостоянием, приправленные рассуждениями об исторической неизбежности победы марксистско-ленинских социальных идей. Валя видела в новостных выпусках только трансляцию угроз и обещаний. Может, она была очень наивным человеком, но не понимала, из-за чего может начаться большая война на взаимное уничтожение одного лагеря другим, не удовлетворяясь натужными объяснениями телевизионных пропагандистов и политиков и не доверяя их напористости и уверенности в том, что враг готовится. И какие последствия будут у нее – не надуманно-политические, а истинно-человеческие, пусть страшные, больно бьющие по нервам, но обывательски понятные.

– Ну тогда по порядку, – деловито ответил Насте Княжнин, придав лицу немного серьезности. – Витя ставит ракету на пусковой стол и разворачивает ее в нужном направлении. Сережа и я – заправляем топливом, – движение ладоней вдоль тела от живота до горла полностью объясняло производимую с ракетой процедуру, – Володя и Паша-младший задают ей программу полета. – При этом он пальцами ладоней постучал по черепной коробке, отображая сходство баллистического оружия с человеком, и рукой отобразил дугу движения реактивного снаряда в пространстве от старта до цели, поясняя сказанное им. – Паша-старший служит в штабе, ассистирует тем, кто нам дает команду на подготовку ракеты к старту и пуск.

– И вы все это вместе делаете? – уточнила Настя, обводя рукой окружающих молодых людей.

– Да нет. Мы служим в разных батареях. Хотя ты подала интересную идею – создать подразделение с одними двухгодичниками в должностях, батарею инженерского ополчения, – все засмеялись над сказанным, а Настя, не понимая, что в этом смешного, не унималась с расспросами: