Глава 4, в которой появляется тракторист Ваня, а все остальные предаются разгулу
– Привет, – говорю я и чувствую себя немного странно. Я никак не могу поверить, что этот интеллигентный мужчина в очках без оправы и есть Колька Сопля, который когда-то стрелял в меня из рогатки перезрелыми сливами только на основании того, что я младше и не могу дать сдачи.
– Привет, – говорит Колька. И смотрит на меня, округлив глаза. – Ну ты… вообще, – говорит он. – Невозможно поверить.
– Ты тоже, – киваю я.
Мы улыбаемся, и неловкость постепенно исчезает. Он снимает очки, и я вижу те же хитрые и одновременно с этим доверчивые глаза. Понятно, что этот человек готов и подлянку какую-нибудь устроить ближнему, не со зла, а чтобы весело было, и поверить во что-нибудь совершенно необыкновенное, вроде русалки, которая живет в лесном пруду и может утопить тебя, если ты ей не понравишься. А если понравишься… ну, не знаю, что он там себе представлял в тринадцать лет.
– А я вот своих пацанов в деревню привез. А то они думают, что морковка в супермаркете растет, а молоко из коровы выходит прямо в пакетах.
– Сколько их у тебя?
– Кого?
– Пацанов.
– Двое. Близнецы. Егор и Данила. По пять лет, – отчитался Колька.
– Да-а, представляю, – протянула я. – Ну, им тут понравится, я уверена.
– Еще бы, – усмехнулся Колька. – Они уже весь дом на уши поставили. Бедная моя бабка. Светка-то ничего, привыкла. Они у нее как в армии – железная дисциплина.
– А они с девочками дружат? – спрашиваю я.
– С девочками? – удивился Колька. – Дружат, наверное. Смотря какие девочки.
– Девочка одна. Зовут Алина. К бабе Вере племянница приехала с дочкой. Тоже пять лет, – объяснила я.
– О, – сказал Колька. – Я вижу, собирается компания. Надо их познакомить.
– Надеюсь, ты их не учил… из рогатки. Сливами.
– Нет еще, – ничуть не смутился Колька. – Потом научу. А ты что, до сих пор обижаешься?
– Да нет. Просто вспомнилось.
– А помнишь, как ты на спор залезла на самый высокий дуб, а потом слезть не могла?
– А помнишь, как тебя бык рогами поддел, когда ты перед его носом бабкиной красной юбкой размахивал? – не осталась я в долгу.
– До сих пор шрам остался, – Колька задрал майку и показал белый рваный шрам на боку.
Мне показалось: еще немного, и мы начнем хвастаться друг перед другом, у кого больше и страшнее синяки и ссадины.
– Слушай, пойдем ко мне в гости, я тебя со своими познакомлю. Или вот что: приходите сегодня вечером вместе с бабыгрушиной племянницей и ее дочкой. Посидим, поболтаем, чаю попьем. Или еще чего, покрепче.
– Хорошо, мы придем.
– Ну, тогда до вечера, – распрощался со мной Коля.
Итак, вечером в среду я вышла из дома в своем любимом сарафане с ромашками и в новых бело-голубых кедах. Летнее солнце клонилось к закату.
Я закрывала калитку, когда услышала за спиной:
– А вы чьих будете?
– Я – ничьих, – говорю, – просто погулять вышла. – А вы кто?
– А я… это… тракторист.
– Новый? – спросила я. Я еще помнила дядю Сашу-тракториста, который в свободное от работы время громко и невпопад играл на гармошке, выпив для храбрости пару стаканов самогона.
– Ага. Новый, – ответил тракторист.
Я окинула взглядом его внушительную фигуру в потертых джинсах и белой майке. При таком размахе плеч он, по-моему, может и без трактора вспахать целое поле. С плугом в руках. Глаза у него голубые, а волосы торчат в разные стороны, как будто он только что с сеновала слез. В ухе серьга. Да, прогресс и до деревни докатился.
