– Тебе надо отлить, дружок, так положено, давай провожу, – сказал он, снова вводя в ступор.
Бас Ника уж очень сильно контрастировал с невысоким ростом, щуплой фигурой и неяркими, размытыми чертами лица. Одет он был в светлое, так же как Анна, если на девушке туника и брюки смотрелись нормально, то на нём – непривычно и нелепо. "Точно сектанты" – пронеслось в голове, прыгнув по позвоночнику в пятки. Всё это время, пока он рассматривал его, Ник стоял протянув ему руку. Ругая себя за баранье смирение, Фёдор подал свою и опираясь, на неожиданно крепкую и сильную руку Ника, встал.
– Там, справа в закутке ведро, справишься? – указал он, спрашивая.
Фёдор буркнул что-то, кивнув и чуть пошатываясь, пошёл куда было сказано. Обратно он шёл увереннее, силы восстанавливались, только вот после чего, что с ним сделали? Да какая разница для ритуального барана? Он хотел было сесть нв своё место и закрыть глаза, но Ник ждал его, мотнув головой в дверной проём. В первый момент он зажмурился, от яркого света, яркого и неестественного, для света от обычных свечей, коих было очень много, они стояли по углам, на полу и различных импровизированных поверхностях, типа перевёрнутых ящиков и бочек. А ещё свечи окружали зеркало, довольно большое, оно лежало на полу, в центре и отражало всё это световое безумие. Зарябило в глазах так, что он закрыл их руками, что теперь, ему велят раздеться? Он был близок в своей догадке, Анна протянула ему одежду из бежевой плотной ткани:
– Переодевайся, я выйду, если стесняешься.
Фёдор неопределённо пожал плечами и принялся раздеваться, такие же штаны и туника, как у этих двоих, оказались ему по размеру, снятое с себя, он с тоской положил аккуратно на столик в углу. Подумалось о Степане, который несколько дней назад вот так же переодевался с похожими чувствами. А Анна, тем временем, держа в руках металлический стержень, с навершием в виде искривлённого трезубца, направляла его на зеркало. И тут стало происходить непонятное и невозможное – зеркало оживало, плавилось, становилось жидким, искрящимся, по комнате пронеслись лёгкий ветерок и звон, будто что-то где-то разбилось.
– Шагай, вперёд, ты же хотел к брату! – то ли призывала, то ли приказывала Анна.
Глаза девушки искрились молниями, кожа сияла глянцем, Фёдор неуверенно сделал несколько шагов и остановился у самого края зеркального озера. Оно покрывалось рябью и вот-вот грозилось выплеснуться, заполняя собой всё вокруг, а ещё оно звало, манило!
– Ну же, вечно я не смогу так стоять! Мне итак пришлось постараться, после прошлого перехода слишком мало времени прошло, Фёдор, скорее! Ты должен сам…
Снова пронёсся ветерок, подталкивая его, звона на этот раз не было, видимо так открывался проход. Фёдор продолжал стоять, решиться было очень сложно, и тут он подумал о Стёпке, а если, эти странные люди или нелюди говорят правду и в неведомом Где-то он снова увидит брата, живого и здорового. Он стал считать про себя: "Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два…". Шаг и снова звон, тёплое и уютное окутало его и потащило за собой, и несло, несло… Он расслабился и позволил ему управлять собой, закружилась голова, немного замутило, у него всегда был слабый вестибулярный аппарат… А затем уже знакомая тьма поглотила всё.
Тошнота не отпускала, чьи-то заботливые руки приподняли его и поднесли стакан с водой, та оказалась солоноватой и Фёдора вывернуло, но не на пол, а в подставленную посуду.
