Тайны Звенящих холмов - страница 21

– Тороп, Ледень, Корогод, Жеребило, Шуй! Живо в лес, разведать округу. След найти! – Он был вне себя от ярости; лицо сделалось пунцовым больше обычного – ноздри раздулись. – Проклятье, хитрые змеи, думают схорониться в чаще!

– Мы их найдём, Стовов! – крикнул Корогод, поднимая коня на дыбы. – Всё козье дерьмо со стёжек не соберёшь, гусям клювы не заткнёшь, а примятой травы до утра не распрямишь!

– Ну, волхи стреблянские, челом бьёте или как? Где сородичи укрылись, говорите мне быстро, где ведун Рагдай с выкормышами своими? – пророкотал Стовов, направляя своего коня на стариков.

Один из волхов, сторонясь ярого натиска, приложив руку к груди, ответил:

– Кто ты таков, что нарушил границы нашего мира и, презрев все обычаи, являешься с мечом в жилища наши, прервав жатву и жизнь? Так знай, лихой человек, что кони твои уже вкусили прикрыш-травы, а люди твои освещены звездой Маняк. Горе тебе!

– Ах ты, пустобрюхий, князя своего не узнаёшь? – Стовов выудил из-за пояса трёххвостую кожаную плеть и что есть силы ударил старика по голове. – Я вам, собачьим детям, такую виру назначу, устанете свои головы отрезать, клянусь Даждьбогом! Не куницей, не белью, головами будете платить!

Упав на одно колено и хватая руками разом вспухшее от удара лицо, волх хрипло крикнул:

– Ты нам не князь, Стовов, мы вольный народ!

– Ах ты, признал меня всё же, сорняк! – Стовов неожиданно и злобно рассмеялся. – Рабское племя! Вольный, значит? Хорошо, когда четыре коня раздерут тебя на части, ты будешь вольным! Эй. Скавыка, приготовь коней. А этих… – Князь указал плетью на двух других волхов. – Укоротить головы!

Скавыка хмыкнул, вытащил меч и начал, примериваясь, поворачивать к старикам своего коня.

– Пусть падёт проклятие на твою голову… Да растерзают когти Матери-Рыси твою душу и тело, и Валдута… – Волхи отбросили бубны и подняли тяжёлые посохи, намереваясь защищаться.

Решма, до этого с любопытством наблюдавший, как дружинники, покрякивая, рубят топорами большой, грубый ткацкий станок под соломенным навесом и увлечённо бьют о стену глиняные горшки, плошки, миски, крынки, услышал отчаянные выкрики волхов и подъехал поближе:

– Стовов, эти длиннобородые люди тебе пригодятся. Их можно поменять на Орю и Рагдая. Если Рагдай, конечно, у стреблян, – сказал он.

– Откуда ты знаешь, что они согласятся? – Глаза Стовова свирепо сощурились. – Неплохо бы! Время и людей сбережём, разрази меня гром!

– Почему думаю – долго тебе объяснять. Не ухватываешь ты такие вещи быстро…

– Что? Чего ухватывать быстро… – Князь тупо уставился в спину медленно отъезжающего Решмы и хмыкнул. – Вот голова же у товарина… Эй, Скавыка! Погоди их рубить!

Скавыка в последний момент, окликнутый князем, едва изменил полёт меча и только сшиб клинком рогатую шапку с головы одного из стреблян.

Она, кувыркаясь и бренча, полетела на крышу кузницы и повисла там, на коньке, взирая на Стовова оскаленной рысиной мордой.

Стовов плюнул и, взглянув поверх тына, увидел над лесом, в направлении Лисьего брода, три жирных чёрных дыма, уходящие столбами в меркнущее вечернее небо:

– Проклятый Оря, успел-таки упредить всех своих сородичей.

– Нашли, нашли! – вдруг раздалось у кузницы.

Несколько мечников там обступили Ацура, выволакивающего из клети кривляющегося стреблянина в одних изодранных портах.

– Кулю, кулю – баба! На, выколи глаза, сын под окошком, свин под лукошком. Пора, что ли? Кто идёт искать? – блаженно заорал стреблянин и, поймав на себе цепкий взгляд обернувшегося Решмы, осёкся.