– Мы ведь с вами одна команда. Делаем общее дело. Работаем на благо вашего города. Нашего, прошу прощения. Теперь уже нашего.
Ага! Как же! С каких это пор богача из Москвы беспокоит судьба небольшого провинциального городка?! День провел и уже влюбился?
– Приятно слышать, что вы так быстро прониклись этой работой, – все же не могу сдержать колкости. Мужчина, к счастью, пропускает ее мимо ушей.
– Здесь решение земельной комиссии по одному из участков возле реки, – передо мной тут же оказывается документ. – Не хватает только вашей подписи.
Пронзительный взгляд руководителя прожигает меня насквозь. Не могу удержаться оттого, что не посмотреть на него в ответ. Тут же тону в глубине проклятых темных глаз. Ничего не изменилось. Бездна в них до сих пор манит меня пропасть в ней.
По телу пробегает электрический разряд. Готова поспорить, в этом взгляде есть что-то большее, чем деловой настрой.
– Подпишите, – улыбается самой обескураживающей улыбкой. Мне кажется, если я сейчас опущу глаза в документ, то не смогу прочесть ни единой буквы. – И можете быть свободны, не стану больше задерживать.
Глава тычет пальцем в бумагу, и мне приходится пустить взгляд.
Требуется некоторое время, чтобы я смогла воспринять смысл написанного там, хотя подобных документов через мои руки проходило сотни.
Но, если честно, я сейчас в таком состоянии, что хочется скорее подписать чертову бумажку и выбежать из кабинета. Только вот горький опыт не дает мне этого сделать, и я внимательно читаю текст.
Ах, вот что ты удумал! Обойдешься!
– Нет, – четко выдаю. – Я не стану это подписывать.
– Почему? – на лице мужчины красуется искреннее удивление.
– Может, вам, Максим Борисович, и удалось подмять под себя членов комиссии, но со мной такой метод не прокатит. Я знаю законодательство. Переводить эти земли на другой вид использования запрещено. К тому же, они не пустуют, а используются по назначению уже сейчас.
Довольная собой, я откладываю ручку в сторону. Теперь все становится более или менее ясным. Вольцеву нужна земля. Возможно, он пытался решить этот вопрос с Иваном, но положительного ответа не получил. Мой муж тоже не святой, но все же имеет совесть.
Не удивлюсь, если при планируемом строительстве олигарх еще думает отмыть пару десятков миллионов. Вот только без меня. Я уже однажды вляпалась в историю, и больше не хочу быть замешанной в чем-то грязном.
– Я думал, мы с вами, Ксения, сумеем найти общий язык. Все же, взаимопонимание в коллективе очень важно. И если вы хотите быть его частью…
– Я хочу, чтобы все делалось по закону, а вы, Максим Борисович, собираетесь этот закон обойти, – наверное, мне стоило бы заткнуться, выполнить приказ руководства, как это обычно бывает, ведь в нашем мире незаменимых людей нет, а мне очень нужна эта работа, но я буду стоять на своем, пока не сдохну, честное слово!
– Значит так, Ксюша, – Вольцев переходит на фамильярный тон. Когда он называет меня коротким именем, начинает казаться, что Максим прекрасно помнит кто я, и чего стою. – Давай, мы оба сделаем вид, что ты сдалась не сразу, показала свои принципы, я их понял, принял и даже похвалил за преданность справедливости. Но сейчас… Ты возьмешь ручку, – мужчина сам поднимает ее со стола, предлагая мне, – поставишь закорючку, и мы разойдемся удовлетворенными и счастливыми.
– По-моему, я ясно дала понять! – вскакиваю со стула. Моя грудь часто вздымается, и яростью, переполняющей нутро, хочется захлебнуться.
