До сих пор не могу поверить, что мне так повезло. Для меня точно открылись ворота рая. И хочется визжать от восторга и трепета, что переполняют изнутри.
Максим спит на животе. Я прислушиваюсь к его размеренному дыханию и наблюдаю за тем, как от глубоких вдохов еще шире становятся мускулистые плечи.
Неужели, я это сделала? С ума сойти!
Боюсь потревожить его сон. Не хочу будить. С улыбкой на лице вспоминаю время, проведенное вместе. Бабочки в животе без устали щекочут меня крыльями. И я решаю сделать для Максима что-то приятное. Прямо как он старался для меня.
Осторожно поднимаюсь с кровати. С кресла подхватываю мужскую футболку. Ну, не напяливать же на себя это пошлое платье, в котором я имела неосторожность вчера пойти в клуб.
Мягко, почти неслышно ступая по полу, без труда нахожу кухню. Здесь девственно чистая столешница, минимум посуды, зато в холодильнике находятся яйца. Отлично! Просто супер! Яичница с помидорами – мое фирменное блюдо. Помидоров, правда, нет, но, думаю, Максим все равно останется довольным.
Воодушевленная началом новой жизни, я порхаю над сковородой как бабочка. Мне кажется, у меня в реальности выросли крылья за спиной, такой легкой и жизнерадостной я себя сегодня чувствую.
Но все меняется за секунду. Мир будто встает на паузу, когда я слышу позади себя его голос. Жесткий, спокойный, без тени игривого флирта:
– Ты еще здесь? – спрашивает Максим, подходя ближе.
Вот только идет он не ко мне, а тянется за стаканом в сушке. Наливает воды прямо из крана и с жадностью опустошает его.
– Конечно, здесь, – отвечаю, все еще пытаясь представить, что все в порядке. Мне ведь просто показалось, что мужчина недоволен моим присутствием? – Завтрак вот готовлю.
– Шла бы ты… – окидывает меня оценивающим взглядом, точно первый раз видит, будто определяет, куда же имеет наглость послать такую, как я. – Домой, – добавляет в итоге.
А я стою как оплеванная. В ногах появляется слабость. Бабочки дохнут. На пепелище, что в миг образовалось у меня внутри, не выжить никому.
Яйца на сковороде шипят и брызгают огненными капельками масла, но это уже не имеет никакого значения. Вот бы ткнуть его мордой в эту раскаленную сковородку.
Максим выходит на секунду, а затем возвращается. Бросает на стол деньги. Много денег. И без пересчета понятно. Вот так он оценил ночь со мной.
– На такси хватит и даже на конфетки останется, – с цинизмом произносит.
А я все стою, точно в пол вросла и едва удерживаю слезы в глазах. Не хочу плакать при нем.
– Мало что ли? – смотрит на меня внимательно. Он реально не понимает, или прикидывается? – Ты совесть то имей. Где бы еще столько за ночь заработала?!
У меня все же не получается сдержать эмоции. Горячая слеза скатывается по щеке, и я предательски всхлипываю. Мир окончательно рушится. Разлетается на осколки. А они уже дробятся в пыль. Ничего не остается. Я совершила ужасную позорную ошибку. Поставила на своей чистоте несмываемое клеймо.
– Погоди, ты че думала, все серьезно? – доходит, наконец, до Максима. По взгляду видно, что его раздражает моя непонятливость.
Не знаю почему продолжаю стоять здесь, почему в истерике не убегаю, хлопнув дверью? Наверное, мне кажется, что все еще может измениться. Вот сейчас он извинится передо мной, возьмет свои гнусные слова обратно, и мы оба навсегда забудем о том, что оказались в такой неловкой ситуации.
– Слушай, мы оттянулись, классно провели время, но на этом все, я не кручу романов с одноразовыми телками, – только теперь замечаю у него в руках мое платье. Точнее, Риткино платье, в котором я приехала в клуб вчера.
