– Танюш, бывших ментов не бывает. Осторожно с ним! – Наташа сжала мою руку. – Я ведь знаю, ты всё помнишь! – она прерывисто вздохнула: – Я там как-то была. Снесли всё, и две высотки стоят.
Путаясь в тонких занавесках, в приоткрытые ресницы ворвался рассвет.
– А ты во сне стонала, – мужская рука ласково погладила мои волосы
– Мне приснилось, что я человека убила…
– Бывает.
– Бывает, что приснится или бывает, что убьёшь? – промурлыкала я.
– Бывает по-всякому. Есть люди способные на такой поступок и не способные …
– Ты, конечно, считаешь меня способной на поступок.
– Да, ты отчаянная.
Я обернулась к моему новому мужу, лукаво взглянула в его серые глаза:
– Так ты хочешь узнать, кого убила, – после паузы я игриво добавила – во сне?
– Нет, не хочу. В жизни каждого бывают тайные страницы! Веселее, если твои страницы я сам прочитаю.
ВКУСИТЬ МУДРОСТЬ
"Глаз змеи, змеи извивы,
Пестрых тканей переливы,
Небывалость знойных поз… "
Михаил Кузмин
Кот перестал лизать свои пушистые серые лапки и, присев в позу сфинкса, принялся наблюдать. Зелёные глаза плотоядно следили за объектом, движущимся в такт чувственной мелодии. Кузя поскрёб когтями ободранную подстилку, втянул любимый запах хозяина и певуче заурчал.
Толик скинул рубашку и шорты, обнажив длинное загорелое тело. Растянувшись на диване, он лениво махнул девушке. Прервав танец, она покорно бросилась к нему с готовностью исполнить любой мужской каприз.
Кузя видел много таких изящных "шоколадок", визит которых тут, в Нигерии, обходился хозяину дешевле пары банок пива. Они, словно рабыни, называли Толика (и других его сослуживцев) "маста" – "хозяин". Сказанное на здешнем искажённом английском и сдобренное местным тягучим произношением, это слово выплывало из пухлых губ фигуристых смуглянок, будто сливочная карамель.
С хозяином у кота была трепетная дружба и взаимная преданность. Анатолий взял с собой Кузю, иммигрируя в Израиль, и не хотел расставаться с любимым питомцем, даже уезжая на работу в Африку. Менялись города и страны, друзья и женщины, но Кузя оказался единственным преданным и всегда любимым.
Его особый "собачий" характер, или лучше сказать норов, каким-то чудным образом помогал ему знать в доме все предметы, а также их место и предназначение. Кузя каждый день с грациозностью льва обходил свои владения, кидая зоркий взгляд на холостяцкую квартиру Толика, обставленную потёртой казённой мебелью и увешанную в память о юности вымпелами и плакатами ДОСААФ. Самым ценным в квартире хозяин считал половик, сплетённый местными женщинами из высушенного водяного гиацинта, плотного, как верёвка. Ковёр Кузя тоже внимательно инспектировал на предмет износа, изучая прочность узлов.
И в Африке, где воровалось всё и всегда, где "ген клептомании" передавался из поколения в поколение, такой кот был особо уважаем хозяином. Кузя чутко следил, как бы очередная "шоколадка", уходя, не прихватила что-то из домашней утвари. Как говорится, не корысти ради, а так, на память о щедрости очередного маста.
Покидая квартиру, девушка растерянно остановилась, уставившись на Кузю. Её дешёвые браслеты перестали позвякивать, и она на своём ломаном английском с удивлением пробормотала, что… точно была здесь раньше. Ни Толика, ни квартиры она не помнила, но вот кота, именно кота она уж забыть не могла!
Кот действительно был объектом очень запоминающимся, особенно в Нигерии, где домашних животных держали не для того, чтобы их любить и кормить, а только чтобы их съесть.
