Уложив сына спать, поправляю одеяльце, глажу его пухлую щечку, выключаю светильник и иду в гостиную.
Ваня открыл бутылку вина, что-то делает в планшете.
– Вань… – Я сажусь напротив.
Он поднимает глаза.
Глубоко вздыхаю, готовясь к разговору. В эту секунду в кармане джинсов резко вибрирует телефон.
Я хмурюсь. Беспалова не очень вовремя. Перевожу взгляд на Ваню. Он сидит на диване и пристально смотрит на меня.
– Кто?
– Дина, – машинально отвечаю, сбрасывая звонок. Потом перезвоню.
– Вам на работе было мало времени? – посмеивается Ваня.
– Вань, мне надо с тобой поговорить. Серьезно, – пропускаю я мимо ушей его реплику.
Он откладывает планшет и берет бокал вина.
– Глоток сделать или залпом выпить? – спрашивает шутливо.
Но что-то подсказывает: все его веселье сейчас сойдет на нет.
– Я… – Запинаюсь, словно язык перестает слушаться. – Я и Савчук…
Ваня выразительно хмурится, улыбка исчезает с его лица, будто ее и не было. Вдруг становится не по себе, хотя я сама выбрала этот момент.
– Мы были женаты.
– Повтори, – требует Крайнов, с громким стуком поставив бокал на стол.
А я словно утратила способность говорить. Знала, что будет тяжело, но не до такой же степени. Ваня за прошедшее время стал мне близким. Не так, как Тарас, – по-другому. У этих мужчин совершенно разные истории, и сравнивать их нет смысла. Причинять Ване боль я не хочу.
Наши телефоны почти одновременно подают сигнал, но Крайнов даже не реагирует.
– Ну. – Его голос становится жестче.
Шок сковывает горло. Впервые я вижу Ваню таким резким и злым.
Нужно собраться, раз уж решилась на объяснение, а я застыла в растерянности и мысленно перебираю события прошлого с Савчуком.
Только открываю рот, но телефон Крайнова опять подает признаки жизни. Ваня бросает на взгляд на экран и, как загипнотизированный, тянется к мобильнику, что-то читает. Меня в это время не покидает плохое предчувствие. Хотя каким еще оно может быть, когда на Крайнове нет лица? Всегда выдержанный, терпеливый, рассудительный – сейчас он буквально держится на волоске. Это видно.
– Я слушаю, Эва, – обманчиво спокойно просит Ваня, откладывая телефон и глядя мне прямо в глаза.
– Тарас… в прошлом он мне изменил. Причинил много боли… Мы плохо расстались. Не виделись пять лет. И вот его вторая жена пришла на прием… И он с ней, – начинаю я сумбурно, потому что в голове хаос.
Господи, все настолько запутано, что нормально не объяснить. Ведь в тот период, когда я отказалась от стороннего донора и выбрала Тараса, мы с Ваней были вместе. Свой поступок я как обосную?..
– Дальше.
– Ты исчез, Тарас начал ухаживать, просил дать ему шанс, говорил, что чувства не остыли. И я… сдалась. Итог ты знаешь.
– Итог – это свидетельство о разводе с Ангелиной или вот это? – Ваня тычет экраном телефона мне в лицо.
Там какой-то текст. Много букв, они расплываются перед глазами. Приходится напрячь зрение, всмотреться, вчитаться. И от ужаса по коже бегут холодные мурашки.
– Нехилые такие чувства, да? Только на завершение истории не катит. Скорее на ее начало. Этот документ ты как объяснишь?
– Я не знала, что у Тараса, оказывается, есть завещание… С тех пор как ты приехал тогда ко мне в больницу, мы больше не общались. За исключением того раза, когда ты пригласил его домой, и… Недавно он приезжал в центр, пожелал нам счастья. Я не понимаю, что это значит… Не представляю, зачем Савчук это сделал…
