Тайный цензор императора и кровь Чанъаня - страница 3

– Надеюсь сами Вы поедите в крытой повозке? – уточнила Фэй. – в вашем то состоянии лучше воздержаться от поездки верхом.

– Конечно. Мне еще рано так геройствовать, – добавил он помедлив и перевел взгляд на садовника.

– Поэтому, оставляю дружище поместье снова на тебя. Следи за огнем, не оставляй без присмотра. Еду для тебя и свежее мясо для колонка будут приносить каждый день, так что тебе не придется покидать поместье. Однако тех, кто поедет со мной – я обязан предупредить о кое чем важном…

Все застыли, глядя на цензора, боясь перебить или вставить слово.

Он коснулся забинтованной руки и прикусывая губу, сказал:

– Моя бабушка по отцовской линии преклонного возраста и немного не в своем уме. В силу возраста у нее имеются большие проблемы с памятью. Она будет говорить странные вещи, не поправляйте ее и соглашайтесь со всем, что она Вам скажет, чтобы не обидеть. Она действительно верит во весь тот бред, что говорит.

– Ты собрал нас всех здесь, я думал, чтобы сообщить печальную новость, я думал ты поедешь вступать в наследство, – облегченно выдохнул Би Эр. – Фух, все не настолько страшно.

– Я Вас предупредил, так что потом не удивляйтесь. Сами все скоро е увидите. Я не мог не сказать Вас об этом заранее. Поэтому, не удивляйтесь там ничему. Она не всегда была такой странной, но в силу возраста, увы… – немного неловко было признаваться перед самыми близкими людьми и будто бы оправдываться. Эта тема была ему неприятной, и он постарался скорее закончить, чтобы больше ее не касаться.

– Тогда понятно, откуда эта дурная наследственность, – пробубнил слуга и что-то еще себе под нос, спеша удалиться по своим несущественным делам, а сам наверняка завалится спать.

– Что ты там сказал про дурную наследственность?– цензору хахотелось догнать его и дать пинка, но он не мог. – Ты знаешь, что по законам империи – оскорбление чиновника первого ранга карается обрубанием языка, и это в лучшем исходе, в худшем – казнью через повешенье.

– Зануда! – прокричал ему вслед слуга, недовольный, что нужно куда-то ехать, собирать и таскать вещи.

Когда помощники собирались в дорогу, пакуя вещи, они даже не представляли, какие судьбоносные встречи их ждут в Яншо.

Фэй ковырялась в ногтях ножом для вскрытия писем и откровенно скучала пол дороги. Слуга перебрался на козлы и болтал с остановившимся напротив извозчиком. Было слышно, как он жаловался и сетовал на свою жизнь, словно какой-то старик, у него болела спина и поясница и в животе было пусто.

В какое-то мере его причитания были вполне обоснованные. Деревенька Яньшо не дотягивала до названия города и по сути своей была именно деревней, расположенной в горах среди живописных мест. Сюда в глухое и забытое богами место приезжали поэты, чтобы снискать вдохновения среди гор, рек и озер. Несмотря на то, что Яншо не славилось множеством храмов, здесь располагалось множество святилищ, и туда приходили странствующие монахи для медитации, поэтому неудивительно, что на дороге постоянно кто-то встречался.

Жожо захватила с собой трактаты и о травах и сейчас уже пролистала третий том. Цензору всю дорогу хотелось спать, он постоянно проваливался в сон, но не глубокий и ненадолго, возвращаясь в реальность. В повозке всегда трясло сильнее, чем паланкине и для сна не доставало комфорта. Цензор проводил время в дороге за вспышками любопытства, иногда выглядывая за занавеску. Они устраивали остановки в безопасных местах и тогда наступало время пить очередное лекарство: для повышения жизненных сил, для восстановления жизненных сил, укрепляющее, тонизирующее, для гармонии энергий ян и инь. Последнее было особенно кислым, оставляя послевкусие горечи, вызывая кашель и тошноту. Правое запястье перестало вызывать острую боль при движении, но рука все еще оставалась слабой. Но общее состояние можно было уже назвать сносным, а не вполне терпимым. Стало поинтереснее, когда они достигли границ провинции Яншо.