Из оцепенения Махмуда Аббаса вывел крик Али, в это время находившегося на руле:
– Парашютист!
Действительно, в голубой лазури неба парил, подобно одуванчику, белоснежный купол парашютиста.
Только этот крик и смог вернуть полковника в реальность, сполохом мелькнула бредовая мысль: «Может, Асламбек жив?»
– Держать курс на парашютиста, – мотнув головой, приказал полковник, еще крепче вцепившись в поручни капитанского мостика.
Через два с половиной часа они разыскали и подняли на палубу обессилевшего парашютиста, который уже не в силах был бороться с волнующимся морем. Вопреки слабой надежде полковника, это был совсем другой человек, а не Асламбек Максуров.
Долгое время Махмуд Аббас не мог решить, как поступить с незваным пассажиром. Докладывать о нем в Триполи – слишком много чести, поэтому следовало самому определиться, с каким зверем имеешь дело.
Пленник, когда его привели в чувство, заявил, что он – телохранитель покойного Мусы Максурова, старшего брата Асламбека. Может, так, а может, и нет. Смущала ливийского контрразведчика одна деталь: стреляющий нож разведчика, «НРС-2», не является оружием бодигардов. Но с другой стороны, просчитать подобный вариант внедрения в его (полковника Аббаса) окружение не под силу ни ФСБ, ни ГРУ или МОССАДУ заодно с МИ-6 и ЦРУ, слишком все шатко, и нет никакой гарантии успеха. Пожалуй, только это и позволило оставить пленника в живых и не утопить сразу же в море. Более того, полковник позволил пленнику заняться восстановлением прежней физической формы, только в настоящем поединке можно определить, кто он – профессионал или все-таки дилетант, назвавшийся профи ради спасения собственной жизни.
Махмуд Аббас Аль Фарук даже не задумывался: вдруг пленник самозванец? Мустафа в этом случае действительно его голыми руками переломает, а после обезображенный труп «матросы» отправят на съедение рыбам. И совсем другое дело выходит, если пленник окажется тем, за кого себя выдает.
«Русский телохранитель на службе у чеченца, – пытался размышлять полковник. В прошлом курсант советского военного училища, он считал, что если не досконально, то, по крайней мере, неплохо знает русских (советских), поэтому и вывод сделал соответствующий. – Наемник. Человек, плюющий на все общечеловеческие ценности, патриотизм, религию и тому подобные понятия. Все это ему полностью заменяет звон монет».
Полковник Аббас уже знал, что предложит пленнику в случае победы в бою с Мустафой. Долго ждать ливиец не был намерен, взглянув на циферблат наручных часов, он решительно поднялся из-за стола и направился в кают-компанию.
Трое «матросов» с напряжением наблюдали на экране большого плазменного телевизора трансляцию футбольного матча, не забывая активно прихлебывать из больших хрустальных кубов фруктовый шербет.
– Через два часа я хочу видеть, как Мустафа разделается с пленником, – с порога заявил полковник.
Услышав голос своего начальника, трое ливийцев одновременно вскочили со своих мест.
– Поединок сегодня? – удивился Али, старший из «матросов». – Вы ведь обещали русскому...
– Знаю, – небрежно отмахнулся Махмуд Аббас. – Но у меня нет времени. Пусть готовится.
– Понял, саиб. – Али склонил голову и поспешил выполнять порученное.
Сообщение о скором бое для Виктора не стало сногсшибательной новостью. Он уже чувствовал себя вполне готовым к спаррингу, а когда именно прозвучит гонг, особой роли не играло.
