Все откуда-то знали, что капитан в части ненадолго. Поэтому его жене вместо постоянной нагрузки в их школе отвели роль учителя на заменах, неблагодарную и непростую. Для многих учеников не было большего счастья, чем утром на стенде, специально повешенном внизу у раздевалок, обнаружить листок с фамилией своего учителя в графе «Замены». Больше везло тем, у кого заболевший учитель вёл первый или последний уроки. Тогда можно было надеяться на то, что занятия будут отменены. Остальным приходилось с тоской тащиться к заменяющему учителю.
Обычно такие уроки проходили однообразно. Педагог предлагал ученикам заниматься своими делами и требовал только одного – тишины. Но в тот раз к ним вместо их заболевшей учительницы литературы Зои Марковны пришла молоденькая жена капитана. Пришла с двумя книгами «Войны и мира» и какой-то тетрадью. Их класс недовольно загудел. Меньше всего они хотели слушать о Пьере Безухове и Наташе Ростовой, которые за десять дней или около того, что они уже изучали роман-эпопею, им порядком надоели. Но учительница сделала вид, что не замечает их недовольства, и весело, но решительно начала вести урок.
Когда прозвенел звонок на перемену, никто в классе не вскочил и даже не дёрнулся. А главный заводила Серёга Москвин недовольно протянул:
– Ка-а-ак? Уже всё?
В тот день они впервые поняли, что это такое – любить русскую литературу и гордиться ей.
Нет, Зоя Марковна была чудесная, невредная старая дева, они относились к ней с симпатией и несколько свысока. Но жена капитана вдруг задела в их подростковых душах, привыкших всё в жизни воспринимать сквозь призму скепсиса и иронии, какие-то неожиданные для них самих струны. Вернее, задел, конечно, роман Толстого. Но помогла ему в этом молодая учительница.
Константин навсегда запомнил, когда они обсуждали военные сцены, она, совершенно преобразившаяся и показавшаяся ему вдруг почти красавицей, спросила:
– А какая разница, на ваш взгляд, в том, быть ли артиллеристом или идти в рукопашную?
Они задумались ненадолго, а потом всё тот же Серёга Москвин ответил:
– Ну, в артиллерии, наверное, меньше шансов погибнуть. Ненамного, но всё же…
– И это тоже, – кивнула учительница, – но не главное. А что ещё?
И тогда Костик, который обычно на литературе предпочитал отмалчиваться, сказал:
– Убивать издалека проще. А когда видишь лицо врага и то, что это такой же человек, как и ты, гораздо сложнее. Для многих – почти невозможно.
В классе повисла тишина. Жена капитана внимательно посмотрела на него, и в глазах её засветились уважение и симпатия.
– Вам надо стать военным…
– Костя, – с готовностью подсказала ей староста Жанка Грядкина.
– Костя, – чуть улыбнулась учительница. – Вы будете настоящим русским офицером…
Тогда жена капитана заменяла Зою Марковну ещё две недели. И впервые Костик и его одноклассники не чувствовали себя так, будто уроки литературы – это повинность. И впервые не хотели поскорее уйти с них. Оказалось, что юношам вполне могут быть интересны сцены мира, а девушки готовы читать и про войну, а не, как в основном бывает, избирательно.
А в конце второй недели заменяющая учительница внешне спокойно сказала:
– Ну, вот и всё, ребята. В понедельник выходит на работу Зоя Марковна.
Класс замер, а неуёмный Серёга Москвин расстроенно выдохнул:
– Ка-а-ак? Уже?
– К счастью, она выздоровела, – улыбнулась учительница, – и готова снова работать с вами. Говорит, что очень соскучилась.
