Да, поцелуй меня, Марк. Заставь меня забыть сегодняшний день. Заставь меня забыть обо всем, кроме того, насколько хорош ты на вкус и на ощупь.
Но поцелуя не было. Даже поцелуя. Его рука оторвалась от ее кожи, и ее глаза распахнулись. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он оказался перед ней на коленях и поднял ее юбки. Он поощрял ее раздвинуть ноги и предоставить ему доступ в первый ряд.
Даже не сопротивляясь, она подчинилась. Медленно, эротично, его руки прошлись по всей длине ее ног, щекоча кожу под белыми чулками. Тетя убедила ее надеть чулки под платье. Сказала, что это стильно и сексуально. Виолетте не хватило духу сказать, что стильно это было в доисторические времена и невесты больше не носят чулки, и уж точно не в июне, но она надела их и справилась с жарой, чтобы сделать приятное тете.
Марк проложил себе путь вверх по ее бедрам, и она прижалась к стене, снова закрыв глаза и все глубже попадая в его ловушку обольщения. Потому что, да, этот мужчина знал, как соблазнить женщину. Он поил ее, кормил и ласкал, и в этот момент она, вероятно, рассказала бы ему все свои секреты, если бы он попросил. Она полностью была в его власти.
Низко опустив голову, он зарылся лицом под ее пышную юбку. Теплый воздух коснулся ее киски через чулки и трусики, и, прежде чем она успела это остановить, с ее губ сорвался стон. Его руки переместились выше, и он раздвинул ее бедра, требуя, чтобы она предоставила ему полный доступ к своему телу. Она подчинилась без вопросов. Черт, если бы она могла сделать шпагат на его лице, она бы это сделала.
Она услышала, как он вдохнул, его нос исследовал ее центр. Черт, почему это было так горячо? Затем теплая влага начала танцевать по внутренней стороне ее бедер, кружась вверх и вниз, задевая складочки, но лишь легким прикосновением. Она застонала от разочарования из-за того, что не могла сильнее чувствовать его. Все же мешали эти дурацкие трусики и колготки.
Марк зарычал у нее под платьем.
- Надеюсь, ты не была слишком привязана к этому, - хрипло сказал он.
Она услышала треск, и его губы оказались у нее на…
Твою мать! Она никогда так не возбуждалась
Теплые, пухлые губы настойчиво посасывали ее клитор, пока колени не начали подгибаться, а глаза не закатились на затылок. Она издала стон, когда ее руки упали на его голову, и она наклонила бедра к его лицу.
ДА.
Его язык кружил вокруг вершины ее удовольствия. Ни один мужчина никогда не удовлетворял ее таким образом, не брал ее наслаждение под свою полную ответственность. Он мог быть ее рабом на эту ночь, но она была рабыней наслаждения, которое он ей доставлял. Она сделала бы все, чтобы это не кончалось.
Она была мокрой и скользкой. Неужели она так промокла, просто сидя и разговаривая с ним у бара? Этот мужчина, что, ходячий афродизиак? Марк просунул два пальца в ее лоно и мягко надавил; она выгнулась в его руке. Его большой палец опустился на ее клитор, потирая достаточно сильно, чтобы заставить ее стонать.
Но она хотела язык, губы. Она хотела всего этого. Она хотела, чтобы у этого мужчины было десять рук и два рта, и он был настолько гибким, чтобы он мог трахать ее киску и вылизывать ее в одно и то же чертово время.
Словно прочитав ее мысли, его губы снова обхватили ее клитор, а язык выписывал восхитительные маленькие круги, пока ей не осталось ничего другого, как кончать, и кончать сильно. Он потянул, пососал, и она разлетелась вокруг него на миллион прекрасных кусочков.
