– Да! Да! – закивали головами остальные. – Допросить огнем!
Звенигора побледнел.
Чернобородый хлопнул в ладоши – к нему подбежал молодой воин, дежуривший поблизости.
– Принеси жаровню!
Вскоре принесли жаровню с горящими углями и кузнечные принадлежности – клещи, молоток, железный прут. К жаровне подошел великан с подбитым глазом, положил железо в жар.
– Ну, сейчас Ахмет Змея заставит его заговорить! Он развяжет ему язык! – послышались голоса.
Арсен рванулся из крепких рук стражи, но его ударили чем-то тяжелым по голове, а на шею накинули петлю аркана.
«Ну вот, – подумал, – попался как кур в ощип. Попробуй теперь, освободись!»
– Начинай! – приказал Чернобородый.
Пленника подтянули арканом к жаровне.
– Стойте, стойте! – закричал он. – Клянусь, я не Ферхад! Я запорожец! Невольник!..
– Прижгите его! Сразу запоет по-другому! – выкрикнул кто-то из свиты Чернобородого.
Ахмет Змея схватил из жаровни клещами раскаленное железо и приблизил его к ногам Арсена. На лице кузнеца, почерневшем от въевшейся копоти, на миг промелькнула растерянность.
Ему впервые приходилось пытать человека, и он еще не освоился со своей новой обязанностью. Но на него были направлены властные взгляды Чернобородого и других главарей отряда: они заставляли, приказывали. И кузнец, зажмурив глаза, медленно приближал раскаленное железо к живому человеческому телу…
Но тут раздался чей-то пронзительный крик. Клещи дрогнули, и железо упало на землю.
Сквозь толпу оторопевших воинов прорвался оборванный, замурзанный паренек, оттолкнул Ахмета Змею и упал на ноги пленника.
– Не троньте! – крикнул он. – За что вы его?
Это был Яцько. Голубые глаза мальчика с ужасом смотрели на раскаленное железо. Левой рукой он обхватил ноги Арсена, а правую поднял, словно защищаясь от удара.
Ахмет Змея, устыдившись своего слабодушия, поднял над пареньком здоровенный кулак. Но Чернобородый остановил его:
– Подожди. Подними этого оборвыша. Кто он такой?
Паренька поставили на ноги. Яцько быстро затараторил:
– Да посмотрите сами – это невольник! Мой друг Арсен Звенигора! Он был невольником Гамид-бея и убежал от него. Взгляните на его руки и ноги, на них еще следы кандалов!..
Вспомнив, как это сделал Ферхад, Яцько быстро поднял рукав Звенигоры. Все увидели багровые следы выше запястья. Переглянулись. Чернобородый воскликнул:
– Гнев Аллаха на ваши головы! Что все это значит?..
– Только то, повелитель, что ты чуть не ошибся, приказав испытать меня огнем, – ответил Арсен, поняв, что от пыток спасен. – Этот мальчик – пастух Ферхада. Он может рассказать, как я убил его хозяина.
Но ни Яцько, ни сам Арсен не успели больше произнести ни слова. На поляне вдруг поднялся шум, раздались крики, и к Чернобородому подскакал всадник в сером джеббе и голубой чалме, затенявшей лицо. Он спрыгнул на землю и поздоровался:
– Салям!
– Салям! Пусть бережет тебя Аллах, Бекир! – поднялся Чернобородый. – Какие новости?
– Мы перехватили посланца Гамид-бея к паше. Гамид-бей просит для охраны своего замка отряд всадников. А пока вооружил слуг, усилил охрану и не высовывает носа из своей берлоги. Мне удалось заслать в замок под видом прислуги одну женщину, которая передала, что моя дочка Ираз там, да продлит ее дни Аллах! Она сообщила также, что сегодня ночью сбросит из окна восточной башни камень, к которому будет привязана веревочная лестница…
– Это чудесно, Бекир! Считай, что замок в наших руках. Сегодня же мы и рассчитаемся с проклятым Гамид-беем!.. Ты оказал мне великую услугу, друг! Даром что всего лишь неделю в отряде!
