Мурашки покрыли Машку, пробежали от затылка к копчику и обратно. Девушка остолбенела. Мужичка будто подменили. Когда она перестала замечать изменения в муже? Почему ему стало всё равно на собственную внешность? Это было одно из качеств, за которое она его полюбила и стремилась походить на него в этом. Но общается он также неласково, грубо. С этой стороны изменений нет.
Барышня всё-таки освободилась из цепких мужниных рук и села на ближайшую скамью. А затем и прилегла на бок. Кружилась голова. Но больше всего ей хотелось уползти, не встать, а именно ползти. Лёжа бежать куда глаза глядят.
В голове роился пчелиный рой, мысли закручивались в клубок. Словно сотни змеиных детёнышей ползали, извивались и старались вылезти наружу, одновременно путая сознание: «А как лёжа бежать? Разве такое возможно? Как змея? А как выглядят беременные змеи? Где у них яйца хранятся в хвосте или в голове? А с какого места начинается хвост? Хвост там, где шея или чуть дальше?»
– Боже!
Маша сползла со скамьи и встала на колени. Облокотилась локтями о сиденье и схватилась руками за голову. Её рвало, внутренности выворачивало наизнанку. Кудри просачивались между пальцев, как вода.
– Пить!
Муж не сразу увидел, что что-то не так. Сначала расслабленно покатился. Затем набирал обороты, катался ещё и ещё. После почувствовал что-то неладное, закрутил головой в поисках Марии. Не нашёл и переключился на собственные ощущения.
На пятке съехал носок. Это раздражало и намекало на то, что есть шансы натереть водянистую мозоль. Подкатился к коробке, как раз к тому месту, где оставил беременную жену. Супруг снял один конёк, наклонился, чтобы натянуть повыше и зафиксировать на штанине носок. А тем временем краем глаза засёк изменившуюся позу жены. Сначала обрадовался тому, что нашел её, та никуда без него не ушла, а сидит рядом и любуется им, так, как он любит. Но тут же обеспокоился. Происходит что-то ненормальное. Выпучил глаза и в ужасе заорал:
– Машка-а-а, тебе плохо?
– А что не видно?
– Глинтвейн несвежий или орешки? Ты глинтвейн на вине брала или не соке?
– Здесь только на соке, ты же знаешь.
– Что мне с тобой делать?
– Ничего, ты уже сделал со мной, всё что мог! Отвези меня к воде, я хочу воды, купи воды.
– Тебе купить водички? С газом или без?
– Без газа, у меня же желудок…
– Хорошо, хорошо, хорошо, сейчас, сейчас, сейчас…
Мужчина так и побежал по льду обутый только в один конёк. Поскальзывался и снова вставал, поскальзывался и опять поднимался. Охранник в чёрной куртке остановил героя:
– Куда ты несешься? Украл что-то?
– Мне надо воды для жены, ей плохо, она беременна!
Андрей пытался обогнуть сотрудника, но тот не пускал бегуна, двигался то влево, то вправо. Взял конькобежца за плечи и слегка встряхнул, чтобы обратить на себя внимание.
– Сейчас принесу, вернись к скамейкам, не пугай народ!
Андрей вернулся к супруге, присел рядом на корточки и обнял её, попытался приподнять с колен. С выражения лица воинственность исчезла. Глаза выражали отчаяние, губы вытянулись в трубочку:
– Пожалуйста, вставай!
Мужчина тянул жену за спину на себя. Ему хотелось усадить её на скамейку, не давать стоять коленями на холодной земле:
– Давай ещё немножко.
– Я не могу.
Супруг сдвинул брови домиком, так смотрят на котят или на младенцев:
– Я помогу. Ничего страшного. Всё хорошо, сейчас нам охранник принесет воды. Ещё немножко и всё пройдет.
