– Стой, раз-два! – скомандовала старуха, и сапоги остановились. – Что за трезвон?!
Правый сапог подпрыгнул.
Яга запустила в него руку и выудила орущие часы.
– Аааа!!! Кощеев злобудильник! – покачала головой она. – Что же это? Бессмертный халтурит? Время творить гадости, а он отлынивает, – пробормотала она. – Как же он отключается… – она поскребла затылок, обёрнутый цветастым платком. – Вспомнила… Гадость надо сделать, тогда замолчит…
Старуха растерянно оглянулось. Не так-то просто сделать гадость без подготовки.
Тут во двор вбежал Брякобор. Он тяжело дышал, а лицо его было цвета варёной свёклы.
«Извини, касатик, так надо…», – подумала Яга и подставила бегуну подножку.
Брякобор шлёпнулся на сапоги-скороходы, которые возмущённо взбрыкнули, от чего Брякобор перекувыркнулся.
Злобудильник замолчал. От внезапно наступившей тишины заложило уши.
– Ой… наконец выключился, – сказал Брякобор поднимаясь и отряхиваясь.
– Это ненадолго, – развела руками Баба-Яга.
– Как это? – побледнел Брякобор.
– А вот так… – Баба-Яга открыла часы. Видишь стрелки разошлись в разные стороны совсем не намного. Потому что гадость была сделана мелкая – всего лишь подножка. Скоро стрелки снова соединятся, и тогда снова начнётся трезвон. Надо какое-то злодеяние покрупнее совершить, тогда и передышка побольше будет…
– Бедный я бедный, – застонал Брякобор. – Нет мне покоя.
– Ты лучше сказывай, почему злобудильник в сапоге оказался, а сапоги ко мне прибежали, – прищурилась Баба-Яга. – Кощей что ли шутить со мной вздумал, м? – старуха подбоченилась.
Брякобор попятился.
– Нет, это я. Не знал как он выключается, вот и …
– Тьфу ты! А Бессмертный где?
– Ушёл…
– Куда ушёл? – Яга выронила злобудильник.
– На пенсию, – вздохнул Брякобор. – Меня за главного оставил.
– Тебя?! – старуха схватилась за сердце. – Ты же бестолковый!
– Я – толковый, – обиделся Брякобор. – Мне просто всё лень…
– Вот я и говорю, чего удумал этот старый пень! Какая ещё пенсия!?
– Сказал, что с него хватит и ушёл…, – нахмурился Брякобор.
Баба-Яга подскочила к Брякобору, схватила его за плечи и потрясла.
– Куда ушёл-то? Куда? Где конкретно эта пенсия?
– Это он не сказал…
– А ну-ка, – прищурилась Яга, – сказывай, чего натворил?!
– Я?!!! – округлил глаза Брякобор.
– Не мог Кощеюшка, яхонтовый наш злодеюшка, ни с того, ни с сего… Не таращи глаза!!! Не поможет! Я тебя насквозь вижу!
– Случайно же вышло, – хлюпнул Брякобор. – Я нёс, а оно на него попало, а он позеленел…
– Что ты несёшь?!!!! Тьфу ты! Чтоб тебе пропасть!!! – дряхлая на вид Яга продолжала трясти упитанного Брякобора как будто тот был ковром, из которого непременно надо вытрясти пыль. – Что ты тогда нёс и что попало?!
– Уныние! – крикнул Брякобор.
– У…, – Баба-Яга оставила Брягобора в покое и отступила на пару шагов, словно хотела получше его разглядеть. Глаза у Брякобора сошлись на переносице, а голова продолжала подрагивать. – Уныние…, – прошептала она. – Ну теперь всё понятно… довёл учителя… ученичок, – прошипела старуха.
Брякобор схватился за голову, чтобы остановить тряску.
– Вообще-то, бабушка, – обиженно начал он, – это вы меня к Кощею и притащили. А я ведь не просил…
– Поговори ещё! – старуха щёлкнула Брякобора по носу. – Оставила бы я тебя у себя и что? Ты бы тогда меня до пенсии довёл. Неуч!
Она махнула на Брякобора костлявой рукой и захромала к избушке.
– Делать-то чего? – заныл Брякобор. – Злобудильник скоро снова шум поднимет.
