Поначалу Рози боготворила Лиама, а теперь недовольна им. «Все развиваются, а мой только вечно орет и чего-то требует. Наша семейная сказала, что в три года у него словарный запас на два с половиной». По мне так Лиам очень славный малыш, умненький, но в отсутствие своих детей мне трудно оценить его развитие. На Грэга Рози тоже теперь жалуется, говорит, что тот мог бы ей больше помогать. С виду Грэг очень симпатичный парень, понимающий, но я плохо разбираюсь в мужьях – сама я замужем никогда не была. Вообще Рози столько лет мечтала о настоящей семье, о ребенке, а если послушать ее сегодня, то выходит, что маленький Лиам виноват во всех ее бедах, а муж только мешает.
Единственное истинно объективное обстоятельство у Рози – проблемы с работой. Когда Лиаму исполнилось два года, Рози отдала его в детский сад, чтобы возобновить профессиональную жизнь. К тому времени ее антигероиней была уже не кукушка Мелани, а клуша Кристин, старая подруга, которая несколько лет сидит с детьми, «забила на себя и даже ноги не бреет». Я видела пару раз эту Кристин, когда мы с Рози еще работали вместе, и мне она показалась ухоженной – ее ноги я, впрочем, не разглядывала. Так или иначе, Рози решила, что ей такой образ жизни не подходит, и стала искать работу. Обратно к нам ее не взяли – ее ставка давно занята. Она довольно быстро нашла другое место, но туда ее наняли на испытательный срок и постоянную позицию потом не предложили. И вот тут началась черная полоса – Рози уже восемь месяцев сидит дома, ничего не подворачивается. Я пыталась помочь, подкинула ей через знакомых три интервью: в одной компании ей не подошел график, в другой – зарплата, в третьем не подошла сама Рози, показалась слишком негативной. Наверное, она на всех производит такое впечатление, и выходит замкнутый круг.
– А ты бы на моем месте была позитивной? – сокрушается Рози. – Ты когда-нибудь чувствовала себя такой ненужной и никчемной? Тебя хоть раз увольняли?
Меня действительно никогда не увольняли, только повышали, поэтому мне трудно судить, как бы я себя чувствовала на месте Рози. Мне остается лишь сочувствовать ей. Я приезжаю, выслушиваю, пытаюсь советовать, по мелочам. «Ты права», – соглашается Рози, но ничего не меняется, к моим рекомендациям она прислушивается только на словах. Самое грустное, что у нее и вправду, похоже, никого кроме меня нет. Для приятельниц с работы она теперь скучная мать семейства, а подруги с детьми все такие довольные, поглощенные материнством, поэтому она не вписывается. Она всюду чужая, у нее нет больше своей идентичности. Рози вдруг стала часто упоминать Сэм, нашего администратора, веселую тусовщицу, которая детей заводить точно не собирается и отлично себя чувствует. «Вот и мне так надо было, – причитает Рози, – я не создана для материнства».
