Те, кому никто не верил - страница 3

Подруга стала в итоге древесной феей – у них все смены дневные – и полюбила, как назло, рок-музыканта, который ночью играл по клубам, поэтому режим у них не совпадал, да и образ жизни тоже. Детей он категорически не хотел, причем объяснял свое нежелание весьма оригинальным образом: он считал, что все женщины развратны, только и думают, как бы наставить рога, а ребенок – что-то вроде сублимации измены, законный третий в любовном треугольнике. У него вообще были исключительно странные суждения. Просто не понимаю, как подруга его терпела. С другой стороны, они ведь редко оказывались дома одновременно, у нее была возможность собраться с мыслями между его монологами: он любил говорить сам, никого не слушал. Они практически ни с кем не общались: музыкант был нелюдим, людей не терпел. Подруга днем отводила душу на работе – с белками и дятлами: у нее в штате были дятел и две белки, не считая приходящих, и много всякой мелкой живности.

Музыкант оставил ее в самый тяжелый момент. Подруге было слегка за сорок, когда внезапно проявилась аллергия на древесную смолу, и нужно было срочно искать новое место работы. А времена тогда уже настали такие, что непонятно было что искать, так все поменялось. Раньше многое в нашей профессии было по наитию. Конечно, тоже был кодекс, были правила, гласные и негласные, но работник многое решал по своему усмотрению. А теперь все строго регламентировано, каждый день появляются новые инструкции и поправки, как будто мы чиновники на государственной службе. Кроме того, прежде мы были универсальны, несмотря на специализацию: та же зубная фея могла при случае превратить людоеда в мышь и обратно, а сегодня все строго в рамках.

Подруга помыкалась и стала в итоге феей поздней любви, но это не совсем то, что было когда-то. Раньше такие феи вели клиентов от начала до конца, а теперь у них ограниченные полномочия, что-то вроде конвейера. Феи первой категории помогают будущим возлюбленным познакомиться и заговорить, феи второй категории заботятся о том, чтобы они взглянули друг на друга по-особенному, а подруга служит феей высшей категории: у нее самая деликатная функция. Она появляется в тот момент, когда возлюбленные впервые оказываются наедине, одним взмахом палочки гонит прочь волнение и стыдливость, чтобы они без стеснения друг перед другом разделись, и немедленно исчезает. Суточная норма у нее семнадцать пар. Летом иной раз удается управиться за пару часов, а зимой рабочий день затягивается, что неудивительно в нашем климате: столько предметов возлюбленным приходится скидывать, что одним взмахом палочки не обойдешься.

Вы спросите, не может ли подруга как-то помочь самой себе? Во-первых, там все по возрастам: нам же всего пятьдесят четыре года, а работает она с группой шестьдесят три – семьдесят два. Во-вторых, тело у нее безупречное, как у молодой девушки, ей бы понадобились феи первых двух категорий, но после ухода музыканта она избегает новых отношений, ушла в работу. Мне кажется, это даже к лучшему. Во всяком случае, выглядит она если не счастливой, то довольной. Все-таки наша работа особенная, ее надо чувствовать. Постороннему человеку – да и близкому тоже – не объяснишь. У меня четырехлетний внук спрашивает: «Бабушка, чем ты занимаешься на работе? Как ты помещаешься в светофор? А машины знают, что ты там сидишь? Они тебя видят?» Люди не понимают, что суть нашего дела не во взмахе как таковом, а в том, что мы в это движение вкладываем.