– Ася, кто такой Разгребов?
Ася Разгребова знала и посоветовала мне поискать новости культуры.
В новостях культуры говорили о юбилее знаменитой балерины, показали сцену из спектакля «Лебединое озеро». Лебедь махала крыльями и умирала.
И я нарисовала большую сцену Большого театра. По краям ниспадающие бархатные кулисы, а в центре – умирающую лебедь.
Чтобы было жалостливо, чуть-чуть добавила густых красок.
И вновь Ася опупела от красной дорожки, которая начиналась от груди лебедя и протекала за край сцены.
– Светка, не тупи… – Ася сжала кулаки. – Нарисуй Машу.
Теперь я задумалась. Маша из мультсериала мне очень нравилась.
– А в какой серии она была раненая?
– Нарисуй про Золушку, – сквозь зубы посоветовала Ася
Я нарисовала Золушку со стрелой Амура в сердце. Теперь Ася смеялась.
Может, спросить у отца? «Времена меняются», – скорее всего, ответит он и уйдет в свою комнату, а я останусь в своем проходном зале.
В принципе, такое скупое внимание родителей, меня вполне устраивало, потому что у меня была Ася.
На конкурсе «Мой герой» было четыре Золушки, семь принцесс из диснеевского мультфильма «Холодное сердце». Была еще пара картинок, но этих героев я не знала.
ЧАПЛИН
Химичка заболела. И к нам в класс зашел Петр Семенович Чаплин и спокойно нам сообщил, что химию проведет он.
– Не, я так не договаривался, – сразу стал кривляться Супонин.
Петр Семенович Чаплин одернул свою спортивную куртку «Пормезон» и медленно произнес.
– Я Петр Семенович Чаплин, ученик десятого «А», проведу у вас химию. И если кто-то, – тут Петр медленно подошел к Супонину, нажал пальцем на затылок и стал давить, словно пытался проткнуть его пустую голову насквозь, – будет срывать мне урок, то останется после. А если будете сидеть тихо, то я не буду его грузить.
После этого Петр Семенович Чаплин сел за учительский стол, достал телефон и стал играть в танчики.
У Петра Семеновича Чаплина тут же появилась куча последователей. Супонин был первым.
Ожидаемо я оказалась в компании одноклассников – играющих. И всем нам было как-то хорошо.
И Супонину хорошо, и Чаплину хорошо. И мне классно. Но не долго. Потому что на моем телефоне через весь экран жила кривая трещина. Звонить не мешала, но при игре картинку искажала. Брат обещал подарить новый телефон. Но когда, не уточнил.
Я достала карандаши.
Даже сама не поняла, почему я его нарисовала. Круглая шляпа, широкие штаны, усики, тросточка. Это был Чаплин. Маленький, худенький, похожий. Вроде никогда не хотела его рисовать. Хотела стереть, но рисунок увидела Верка Сковородкина.
– Что это? – ткнула телефоном в Чаплина.
– Чаплин.
Сковородкина взглянула на учительский стол, сравнила с рисунком.
– Ага, щас. Не похож.
– Это другой, – я хотела стереть, но уронила резинку.
– Чего там? – поднял голову Петр Семенович Чаплин.
– Светлакова резинку уронила, – сдала меня Верка.
– Корова! – буркнул Петр Семенович Чаплин и вновь погрузился в телефон.
Я полезла под парту. Нигде не видать. Ах, вот она! Дотянуться самой не получалось. Помог карандаш. Я воткнула его в резинку… и смешно так получилось. Будто туфелька на ножке.
У Чаплина есть такие кадры в немом кино.
И я стала играть в свой театр на коленке.
На моей коленке танцевали балет два цветных карандаша, циркуль с подогнутой ножкой, розовый треугольник. Так хорошо и долго танцевали, что на моих колготках появилась дыра.
– Упала что ли? – разглядывая дырку на колене, бурчала Ася.
