Ева взяла набор с инструментами, который принесла Пибоди, и покрыла руки специальным составом, чтобы не оставлять отпечатков.
– Начинай запись, Пибоди, – скомандовала она.
– Есть, шеф.
От театральных юпитеров исходил жар, поэтому Пибоди сняла шинель, аккуратно сложила ее и повесила на спинку ближайшего стула, а затем достала диктофон и включила его.
Ева начала диктовать:
– Отчет об осмотре места преступления лейтенантом Евой Даллас. Сцена театра «Новый Глобус». Присутствуют также сержант Делия Пибоди и доктор Шарлотта Мира. Убитый – Ричард Драко, белый, возраст – около пятидесяти лет. Причина смерти – ножевое ранение. Визуальный осмотр и минимальное количество крови показывают, что ранение нанесено в сердце.
Наклонившись, Ева подняла с пола нож.
– Орудие убийства с виду напоминает кухонный нож для резки хлеба. Лезвие зубчатое, примерно восьми дюймов в длину.
– Я измерю и упакую его, лейтенант.
– Не сейчас, – пробормотала Ева. Она самым внимательным образом осмотрела нож – от кончика лезвия до рукоятки. – Осмотр показал, что устройство для утапливания лезвия в рукоятку отсутствует. Это не бутафорский нож. А следовательно, произошедшее не является несчастным случаем. Это убийство.
С этими словами она передала нож Пибоди.
– Я рассчитываю на вашу помощь, – сказала Ева доктору Мире, когда тело Драко было упаковано в пластиковый мешок и отправлено в морг.
– Что я могу для вас сделать?
– У меня тут два десятка полицейских собирают имена и адреса зрителей, которые могут дать свидетельские показания. – Ева поморщилась. Ей даже думать не хотелось о том, что за этим последует: допросы сотен человек, горы бумаг, бессонные часы… – Но мне хотелось бы допросить главных действующих лиц этой драмы прямо сейчас. Что называется, по горячим следам – пока они не успели опомниться и созвониться со своими адвокатами.
Занавес уже подняли, и Ева обвела глазами казавшиеся бесконечными ряды кресел, обитых красным бархатом. Совсем недавно здесь сидели тысячи восторженно рукоплещущих зрителей. И кто-то один – хладнокровный и жестокий. И очень умный…
– В вашем присутствии люди чувствуют себя раскованно, – добавила она. – А мне сейчас очень нужно, чтобы Айрин Мэнсфилд не замкнулась в себе.
– Я сделаю все, что смогу.
– Буду вам очень благодарна. Пошли, Пибоди.
Все трое пересекли сцену и прошли за кулисы. Там повсюду рыскали люди в полицейской форме, а штатские либо попрятались за закрытыми дверями, либо испуганно, как овцы, сбились в маленькие кучки.
– Как ты полагаешь, каковы шансы на то, что пресса не пронюхает об убийстве до завтрашнего утра?
Пибоди сочувственно взглянула на Еву.
– Мне кажется, нулевые. Но, боюсь, и это чересчур оптимистичный прогноз.
– Да, похоже, ты права. Офицер! – окликнула она одного из полицейских. – Поставьте постовых у каждой двери, у каждого выхода.
– Уже сделано, лейтенант.
– Из здания не имеет права выйти никто, даже полицейский. И внутрь никого не впускать, особенно репортеров. Ясно?
– Так точно, лейтенант.
Коридор сузился. Ева с любопытством рассматривала таблички с именами на дверях. Найдя табличку с именем Айрин Мэнсфилд, она постучала и, не дожидаясь ответа, вошла.
Первым, кого она увидела, был Рорк, сидевший на небесно-голубой кушетке и державший за руку Айрин Мэнсфилд. Актриса еще не успела разгримироваться, но даже размазанный от слез грим не мог испортить ее неземную красоту.
