– Вижу, занятия с местром Адуком не прошли для тебя даром, – насмешливо сказал Анастас. – Я в твои годы этого не знал.
– Ну а я знаю, – взъярился Адриан, – и…
– И, – спокойно перебил Анастас, – есть разница между тем, чтобы чтить хитроумную богиню дельцов, и тем, чтобы почитать своим духовным родичем самого Черноголового. Если Сафларе один раз встанут на этот путь, им не повернуть назад. С этой дороги возврата нет, понимаешь, Адо?
Адриан всё ещё не очень понимал, а потому счёл разумным промолчать. Анастас тоже смолк и какое-то время набивал трубку под выразительный храп стражника у стены. Возня у главных ворот вроде бы поутихла, где-то заунывно запела свирель.
– Поэтому, – как ни в чём не бывало заговорил Анастас, будто и не умолкал вовсе, – если сейчас Сафларе отдаст двести своих воинов Одвеллам, обратно он их уже не отзовёт. А двести воинов для Одвелла – это двести воинов против Фосигана.
– И против Эвентри, – сказал Адриан.
Анастас взглянул на него с одобрением и взъерошил ему волосы свободной рукой.
– Ты не дурак, братишка. Ты дураком никогда не был, в том даже наша дражайшая матушка тебя не смогла бы упрекнуть. Если мы сейчас не присоединим Сафларе, это может потом стоить нам дорого… очень дорого.
– Моя жизнь дешевле, дело ясное.
На удивление, Анастас не рассердился – но по его лицу скользнуло что-то такое, чему Адриан не мог подобрать описания.
– Да нет тут речи о твоей жизни, глупыш. Не злись! Ну, подумаешь, делов-то – женишься. Всё равно ведь придётся, рано или поздно. К тому же это не теперь, а только через четыре года. К тому времени обязательно начнётся война, так что пойдём в поход, может статься, аккурат после твоего венчания. Только и беды, брачную ночь отмучиться, – серьёзно закончил Анастас и с многозначительным видом выпустил дым.
Адриан почувствовал, как невольно заливается краской, и быстро отвернулся. Мальчишки из челяди, его сверстники, уже вовсю бегали ночами на сеновал, назначая там свидания дворовым девушкам. Но сам Адриан никогда ничего такого не делал, да и вообще не очень чётко представлял себе, чем они там, на сеновале, занимаются. Нет, конечно, он видел, как это делают кони и овцы или как петух топчет курицу, но только…
Он почувствовал ладонь брата на своём плече и вскинулся, будто его застали за чем-то непотребным.
– Тебе придётся это сделать, Адо. И мне придётся это принять, как и тебе. Я бы лицемерил, если б сказал, что мне так же нелегко. Но, веришь, брат, если бы я мог тебя заменить в этом союзе – я бы заменил. Только отец не позволит.
– Ага, – сказал Адриан.
Анастас внимательно посмотрел ему в глаза, не убирая руки с его плеча. Потом чуть заметно кивнул и, быстро и почти грубо притянув Адриана к себе, коротко поцеловал его в лоб. Потом оттолкнул.
– Беги. Да отцу на глаза не попадайся сегодня. Я с ним сам поговорю.
– А… ты? – бестолково спросил Адриан.
– А я ещё одну выкурю, если раньше не попалят, – лукаво сказал Анастас и легонько пнул Адриана сапогом по лодыжке. – Пшёл, кому сказано, мелюзга! Шастает тут…
– За мелюзгу бока намну, – мрачно пообещал Адриан. Анастас серьёзно кивнул, принимая вызов.
– Завтра. В полдень. У большого дуба, – зловеще сказал он, и Адриан вскинул руку с раскрытой ладонью, выявляя готовность к бою. Потом они обменялись ухмылками, не сговариваясь; им не нужно было сговариваться, да и говорить не нужно было – они всегда понимали друг друга без лишних слов. Адриан вдруг ужасно удивился тому, как они провели последние четверть часа. Говорили о чём-то, вроде бы даже важном… но он уже смутно помнил, что это было, знал только, что ошибался насчёт Анастаса: брат на его стороне.
