– Да не говори, – он хмурится, вновь уставившись на экран печальным взглядом, а я начинаю испытывать тремор сразу, как только раздаётся звонок. Что это ещё такое?
Представляю, что сейчас вновь увижу Анну Николаевну и по коже какая-то непривычная мне дрожь. Будто боюсь этого или просто волнуюсь.
Поднимаюсь на второй этаж и захожу в класс вслед за остальными, с порога прожигая её взглядом. Вновь стоит в своих чулочках и туфельках, плотно сжимая ноги у доски. Хотелось бы мне раздвинуть их прямо сейчас…Пока разглядываю её, замечаю, что и уродец Трофимов её разглядывает, расстелившись на первой парте. Убил бы нахер, да сидеть за него не хочется. Кусок говна.
– Конкурент у тебя, – издевается Женька, и я ехидно растягиваю губы в ответ на его колкость.
– Один-один, – отвечаю, сбросив рюкзак на пол. Она вьется возле доски как маленький ужик и наконец садится за учительский стол поближе к классу, а я рассматриваю её, пуская слюни. Девки шушукаются, а Трофимов всё не унимается.
– Анна Николаевна, может, я жалюзи закрою, чтобы Вам не светило, – предлагает он, заставив меня приподнять брови. Вот ведь услужливый гондон.
– Да, спасибо, если не сложно, Алексей, – говорит она ровным тоном и смотрит в учебник, жмурясь от ярких лучей. Алёша, блядь. Ещё запомнила, как его зовут. Кулаки чешутся. Так бы и прописал ему леща, а может и двух.
– Чё…Опять его отпиздишь? – ржёт надо мной Женька, а мне далеко не до смеха. В прошлом году я раз ему треснул, так он чуть пополам не раскололся. Но у меня причины были. Ибо он – хренов стукач, который завучу спалил, что я бухой на уроке сидел. Теперь он меня за километр обходит и ссыт со мной связываться.
– Да нахуй надо. Ща сам отвалит.
Хватаю телефон и пишу ему сообщение.
«Ещё слово Анне Николаевне, я тебя прямо тут раскатаю», – присылаю ему, и он тут же оборачивается на меня, сжимая в руках телефон. – «Сдристнул назад».
Не проходит и секунды, как парта освобождается, а Жека продолжает хохотать. Математичка даже не обращает внимание на перестановки, которые происходят до урока, а лишь категорично смотрит в учебник, будто если она взгляд отведет случится катастрофа. Но когда мы слышим звонок, её острый подбородок приподнимается и наши с ней глаза встречаются при этом отвратном звуке. Смотрит на меня, так и знал. Не зря надел футболку. Зацепилась, причём сильно. Облизываю губы, и она тут же отводит обеспокоенный взгляд в сторону.
– Доброе утро, класс. У меня сегодня к вам предложение, – говорит она, встав из-за стола.
Надеюсь, предложение всем разойтись, а Сизову задержаться с ней наедине.
– Давайте мы немного вникнем в тему производных простыми словами. Мне хочется как-то проще донести до вас материал, – продолжает она, и Алексеева что-то недовольно бурчит за своей партой. Хочется её нахер отправить. Просто за то, что поперек встревает, порой она реально заслуживает. Шмара, блядь.
– А, давайте, – поддерживаю учительницу, но она даже не смотрит на меня, зато смотрит на ебучих ботанов с первых парт. Как же они бесят. Ладно, хрен с ними. Григорьев нормальный. Обычный парень, любящий подрочить на свой дневник. Не осуждаю. Каждый развлекается как может.
Училка начинает читать лекцию своими словами, а я витаю где-то в облаках, глядя на её слегка покрасневшую коленку. Она сидела, закинув ногу на ногу под столом и на нежной коже остался небольшой след, а это разыграло моё воображение настолько, что теперь я думаю, будто она стояла передо мной на своих коленях, оттого они и покраснели.
