– Карин, – сказал Вадим. – Он же сейчас начнёт заливать про своих земляков майя, их календарь и конец света. Что ты так растерялась? Парень же нас разыгрывает.
Внезапно Пабло наклонился к Вадиму и прошептал ему на ухо. С сильным акцентом, но всё-таки понять можно было. – В календаре майя нет ничего о конце света. Майя никогда не жили на территории Панамы. Параллельные прямые пересекаются. – После этого довольно рассмеялся.
– Ну, пока, – сказал он, поднимаясь из-за стола и протягивая руку на прощанье. – Скоро увидимся ещё.
Карина смотрела в глаза Вадиму и моргала. Часто-часто.
– Хватит хлопать ресницами, – попытался пошутить он, целуя её в щёку. – Взлетишь.
– Хотелось бы, – последовал ответ.
Карина и Пабло ушли. Никто не обратил внимания, что вслед за ними вышли ещё двое. Вернее, эти двое хотели так считать, что их никто не заметил.
Как ни банально это звучало, но сказать, что Вадим был растерян, причём очень растерян, это значит, ничего не сказать. Пребывать в таком состоянии некоторой рассеянной растерянности было нельзя. К выводу он пришёл легко и быстро с помощью шестого, седьмого и какие ещё там бывают чувств. Нужно было включать анализ и думать, что делать дальше. Итак, что же сказал панамский индеец Пабло? И какие выводы можно из всего им сказанного сделать…
Пабло регулярно, даже ежедневно переезжал из Северной Америки в Южную и наоборот. Он утверждал, что майя никогда не жили на территории Панамы, а также о каких-то событиях, которые происходили пятьсот и сто пятьдесят лет назад. И, наконец, он был знаком с математикой Лобачевского. Непонятно, насколько глубоко, но основной постулат о пересекающихся параллелях он слышал. О пересекающихся параллелях слышал и любой десятиклассник, который когда-нибудь заглядывал в учебник и слушал учителя хотя бы самым незначительным краем уха. Что Пабло имел в виду, когда говорил о пересекающихся параллелях? То, что события, развивающиеся в разное время и в разных местах независимо друг от друга, необратимо движутся к единой цели, если цепь случайностей становится порождением закономерности? Или? Или всё ещё проще, и ко всему этому имеет и правда какое-то отношение старик Лобачевский?
Раздумья Вадима прервало почти паническое оживление возле одного из столиков, находившегося возле большого панорамного окна кафе. Человек, сидевший там на протяжении всей встречи Вадима, Карины и Пабло, вдруг резко, даже слишком резко, поднялся со своего места, схватился правой рукой за воротник рубашки и буквально рухнул на столик, переворачивая пепельницу и кофейные чашки. Сразу же к нему на помощь бросились официанты, метрдотель, люди из-за соседних столиков. Совершенно неожиданно внезапный приступ прошёл. Человек пришёл в себя практически сразу. Испуганно посмотрел по сторонам, хрипловатым голосом сказал: «Извините, извините», – и быстро вышел из кафе, оставив на столике несколько купюр.
На какое-то мгновение он встретился глазами с Вадимом. «Какой-то странный взгляд у господина», – промелькнула мысль. Проходя мимо его столика, человек достал платок, при этом выронив из кармана пиджака что-то ещё. На мгновение он остановился, будто бы подумав поднимать ли это что-то, а затем двинулся к выходу, ускоряя шаг. Выроненное незнакомцем поднял Вадим. Это был серебристый коробок спичек с надписью «Кафе «Тегусигальпа».
– Вот чёрт… – прошептал Вадим и двинулся вслед. Снова увидеть его Вадим смог, только когда тот уже выходил из «Капучино» на улицу, а затем пошёл по направлению к скверу рядом с торговым центром. Там возле одной из скамеек почему-то собирались люди, так называемые праздные зеваки, которые появляются сразу, как только происходит что-то не совсем обычное. На скамейке сидели двое мужчин. Один из них откинулся на спинку скамейки, как-то слишком странно изогнувшись, и остановившимся взглядом смотрел в небо. Второй же поднялся и сделал шаг в сторону Вадима. Хотя нет, в сторону человека, за которым он шёл. Взгляд его не выражал ничего. Казалось, что, глядя вперёд, он тоже пытается заглянуть куда-то далеко в небо.
