При обращении автора за апробацией новых идей в достаточно авторитетные академические инстанции, оппоненты не смогли указать никаких материалов, порочащих новизну. Все противопоставленные ссылки [П.3.4] относились к трудам публикаторов, появившимся уже после подачи автором в эти инстанции работ по техногенетике. Причём именитые претенденты на первенство дали свои мысли в виде разрозненных и существенно искажённых фрагментов первоисточника, без ссылок и в отрыве от цельного представления о предмете нового учения.
По итогам участия автора в конференциях, выставочных мероприятиях и патентной деятельности в течении более тридцати лет, в поддержку начатых им направлений постепенно высказались все наиболее близкие к ним научные, технические и юридические центры России – МОНИПТ, МЭИ, ВЭИ, Госкомизобретений, а также отраслевая структура АН СССР в МЭИ по вопросам кибернетики электрических систем, созданная ещё академиком Бергом.
Теория ценностной информации – энергии и информационно—энергетических структур распространялась через редакции ведущих научных и научно – популярных изданий [3.2], академические семинары [4.1], и таким образом в науке постепенно формировалась совершенно новая естественно-научная парадигма в сфере обращения ценностных категорий информации и энергии… 30 лет назад отдельные её элементы, в порядке использования материалов дипломного проекта автора, уже присутствовали в учебных курсах ПТИ и ЛПИ [5, 6], преподаваемых бывшими руководителями дипломного проекта автора. Однако никаких совместных работ с ними у автора не было. Ценностной информационно-энергетический подход затем стал практиковаться и в трудах многих других отечественных публикаторов [7.1—7.7].
За рубежом же, что также подтверждает возникновение первоисточника именно в России и первичность авторских инициатив, подобные разработки никем и не предпринимались [7.8 – 7.10]. Работы, которым автор посвятил большую часть своего времени (СТПТ), ставя целью апробацию на практике законов и методов техногенетики, оказались более продвинутыми в вопросе приоритета, так как схемотехнические решения в них, в отличие от теоретической идеологии, более опознаваемы и патентабельны. Они были продолжены отдельными специалистами, хотя практически тоже без ссылок на первоисточник (в случае информационно-энергетической парадигмы это было повсеместно), включая экспертов ВНИИГПЭ с десятилетним опытом уничтожения первоисточника [8], создавших себе имя в науке на плагиате и развитии в своих изданиях идей автора.
Попытки же критического оппонирования нашим идеям вполне логично приводили к отрицанию даже корректных трактовок законов сохранения [7.2]. Символично в этом ряду новаций и то, что рацпредложения наших «учеников», некорректно продвинутые, к примеру, через ВНИИГПЭ в качестве изобретений похожих СТПТ, оказывались… неработоспособными [9]. Автор расценивает подобные аспекты диверсификации его работ как естественное подтверждение их первичности и актуальности.
В сущности, здесь наблюдается наиболее эффективный (и в той же мере «пикантный») метод инноваций в истории картофелеводства. (Французский король складировал американские клубни в загородном манеже с дырой в задней стене и с часовыми у передних ворот. Тогда как в России внедрение шло в приказном порядке, а в стране возникали стихийные картофельные бунты.)
