Небо уже потемнело, когда, привязав коня возле входа, я попыталась войти в крепость. Сделала несколько шагов и уже почти достигла ворот, когда вдруг:
– Бунталинка! – раздалось зубодробящее завывание.
От стены отделилась огромная фигура Скиха. Он кровожадно улыбнулся и словно невзначай напряг мускулы, рубашка затрещала по швам. На его потенциальных жертв, это действует безотказно, мигом отдают кошельки и украшения, впрочем, правильно делают, Ских дважды не просит, сразу приступает к членовредительству. В прошлом году этот любитель пантомимы настойчиво предлагал мне встречаться, с трудом удалось избавиться от него, вобщем, искусству сбегать от него я неплохо обучилась.
– Привет, милашка! – подмигнула я, думая, как бы половчей от него избавиться.
Ских глупо улыбнулся и на всякий случай поиграл мускулами. Что мне в нем однозначно нравилось, так это растерянность. Стоило лишь оказать пустяковый знак внимания, как он наивно думал, что это заигрывания и тут же начинал теряться.
Но на сей раз такой приемчик не подействовал, у Скиха была важная цель, и он не стал сбиваться с пути. Клацнув зубами, он продолжил:
– Я тут вон чего подумал. Ты случаем не знаешь, кто в прошлом месяце проник в гильдию купцов?
– Небось, кто-то из наших, – сделала честные глаза я.
– И увел у купцов овцу с золотой шерстью. Ту самую, которую я выкрасть хотел, – в голосе Скиха появились рычащие нотки. Мои глаза становились все честней и честней, удивляюсь, как это у меня от натуги глазные яблоки не полопались.
– Какой кошмар в мире творится, – пробормотала я.
– Это случаем не ты? – мощным кулаком Ских стукнул по стене крепости, посыпалась каменная крошка.
И чего, спрашивается злиться?! Задумал дельце, так нечего рассусоливать, сразу надо работать, а не хвастать налево да направо, какая дивная авантюра намечается. А то всем разболтал, и думал больше ни у кого глаз не загорится на такую диковинку, да еще и в ожидании сегодняшнего праздника. Ну да, я и не сдержалась, опередила его.
– Знающие люди сказывают, что эльфы тут объявились, – изобразив на лице задумчивость, выдала я. А что поделать, люблю я все на эльфов сваливать, они все равно твари неуловимые. – Они, сам понимаешь, падки на всякие диковины. Небось, они овечку у купцов взяли. Пустят ее золотую шерстку себе на парики.
– Эльфы не носят парики, – возмутился Ских.
– Ты почем знаешь? Видел когда-нибудь лысого эльфа?! А все потому, что как только эльф лысеть начинает, сразу себе парик натягивает. Вот увидишь эльфа с золотыми волосами, так значит он твою овечку и увел.
Ских напряг бицепсы, трицепсы и сжал кулаки. Кто-нибудь иной на его месте попытался бы продемонстрировать мыслительный процесс, но у Скиха его отродясь не было, посему он демонстрировал физические преимущества.
– Ну смотри, если обманула! – принялся устрашать Ских.
– Да за кого ты меня принимаешь! – возмутилась я, осознавая, что овечку теперь придется гнать на продажу за Мерцающие скалы. Ских, конечно, глуп, но вот если попадусь с поличным, то отвертеться будет сложно.
– За жулье и воровку я тебя принимаю, – ответил он. Неожиданно кожа на его лбу пошла морщинами. – И ежли чего, я спущу твою нежную, бархатистую шкурку.
Ну, вот он снова пытался заигрывать! Понятно, процесс запугивания он завершил, и решил тут же заняться поиском подружки.
– Не жулье, а Вольё! – гордо задрав нос, я вошла в крепость.
