Тексты 97-07 - страница 14

Так было и при царе, и это, к сожалению, можно наблюдать и в наше время.

Пока наша элита не будет способна к самоорганизации, мы всегда будем испытывать некоторое чрезмерное присутствие государства в нашей повседневной жизни. Чтобы это присутствие, не всегда приятное, минимизировать, мы просто должны больше решать сами, и не путем всяких хулиганских выходок, а просто планомерной работой в рамках демократических процедур. Демократия versus революция, демократическое развитие вместо революционно-реакционных судорог. Без кризисов развития не бывает, но мы вполне можем и должны жить дальше без революционных крайностей.

В демократическом обществе все его институты и ответственные структуры должны ежедневно учитывать потенциальную опасность отклонения от нормального пути развития. Я, естественно, говорю не только о власти, может, даже не столько о ней. Стабильность общественного организма определяется сбалансированностью, подвижностью и гибкостью всех его частей.

При этом есть разрыв между богатством и бедностью, есть разные, иногда полярные представления о решении проблем, есть специфика нашей национальной политической культуры, есть неусвоенность, на мой взгляд, и некоторых демократических практик. Много чего нам еще недостает. Но политическая гигиена, профилактика экстремизма, социальная справедливость, свободные выборы обеспечат здоровый образ общественной жизни. Думаю, что мы с вами должны вместе к этому стремиться.

Рузвельт удержал Америку от сползания к социализму и от катастрофических социальных потрясений. И хотя он любил учреждать самые разнообразные административные структуры и выступал за вмешательство государства в экономическую и социальную сферы, он и здесь чувствовал предел этого вмешательства и не отступил от демократии.

Спасибо за возможность высказаться. Франклину Рузвельту – сто двадцать пять. Хороший повод порассуждать о демократии.

Я не верю в способность истории повторяться. Да, в США 1930-х годов было примерно такое же количество населения, как и в нынешней России. Да, экономический спад в США в конце 1920-х был почти двукратным – Россия в начале 1990-х также потеряла примерно половину экономического потенциала. Да, с 1929 по 1932 год доход на душу населения в США снизился почти вдвое, а количество безработных выросло до 30 млн. человек. В России в начале 1990-х от 30 до 50% населения говорили о себе, что живут в бедности. Да, в свое время Франклин Рузвельт, как и Владимир Путин сегодня, должен был централизовать и укреплять административное управление и в максимальной степени использовать ресурс президентской власти, данный ему конституцией, для преодоления кризиса. И все же Америка 1930-х – не Россия 1990-х и 2000-х. И, конечно, история не

повторяется. Но идеи и эмоции, приводящие в движение наше общество сегодня, удивительно созвучны идеям и эмоциям эпохи Рузвельта.

За десять лет до рождения Франклина Рузвельта по США разъезжал с лекциями популярный писатель и священник Рассел Консуэлл, утверждавший, что «число бедняков, кому можно посочувствовать, очень невелико. Сочувствовать тому, кого Господь наказал за его грехи, неправильно. В Штатах нет ни одного бедняка, который стал таковым не в силу собственных недостатков». Такова была мораль эпохи баронов-разбойников.

Но в 1933 году к власти в США пришел человек, убежденный, что основой демократии является стремление к справедливости для всех, что свобода от нужды и свобода от страха не менее важны, чем свобода слова и религии. Что экономическая свобода не противопоставлена всеобщему благосостоянию, а, наоборот, подразумевает его, поскольку «бедные люди не свободны». Что упрощенческая теория, гласящая: чем меньше правительства, тем больше свободы, неверна и аморальна.