Тело упыря - страница 4

Белая рубашка от грязи прилипала к худому телу, черные волосы торчали во все стороны, а сквозь плотно сомкнутые губы сочилась кровь матери.

– Андрей… – простонал Евгений, содрогаясь точно в лихорадке.

Мутные и темные глаза брата смотрели на него. Андрей, слегка дрожа, улыбнулся, и Евгений вскрикнул громче прежнего. Вместо обычных зубов из десен мертвеца торчали другие, длинные и тонкие, покрытые желтизной.

Евгений даже не смог подумать о побеге, ноги подкосились, и он медленно сполз по косяку вниз. Юноша бы выставил руки перед собой, чтобы защититься, но его так трясло, что они просто не поднимались. Евгений не мог поверить, что происходящее было реально, глубоко в душе надеясь, что видит кошмар. Сердце так бешено билось, что до боли давило на ребра.

Послышались шаги; в спальню влетел отец и, споткнувшись у порога, схватился за дверь, чуть не упав. В другой руке он держал топор. Пьяный взгляд упал на Андрея, но мужчина не узнал сына.

В этот момент в Евгении будто бы проснулся рассудок.

– Руби! – крикнул он отцу, забыв о том, что существо, стоявшее перед ним, было ему когда-то братом.

Отец вздрогнул, услышав голос Жени, и обернулся к сыну.

Юноша только успел испугаться, что мужчина отвернулся от мертвеца, как Андрей прыгнул на Николая Замятина, да с такой силой, что они оба вылетели в зал.

Евгений вскрикнул и, подтянув колени к себе, схватился за голову.

– Женя, помоги… – прошептала еще живая мать.

Парень поднял на нее широко раскрытые глаза, и его обуял еще больший ужас.

Женщина, истекающая кровью, тянулась к нему с кровати, простирая красные руки. Глаза, полные мольбы, смотрели на сына, а губы дрожали от страха и плача.

Тем временем из зала послышались звуки борьбы. Разбилось стекло. Рев, словно львиный, наполнил дом.

– Женя! – крикнул отец и зарычал, словно его придавило что-то тяжелое.

Евгений обрадовался тому, что папа был еще жив, однако последовавшие за этим крики, заставили надежду исчезнуть.

Мать тем временем, словно тряпичная кукла, свалилась с кровати. Шея растянулась, и Евгений увидел большую рваную рану, из которой сочилась кровь.

– Женя, – шепнула она, протягивая руку.

«Бежать, бежать, бежать», – кричал голос в голове, единственный голос, который он слышал. Евгений смотрел на мать, но не видел её.

Слабый сквозняк коснулся лица, и он тут же вспомнил про окно. Свет луны, проскальзывающий через раму, словно указывал на спасение. Юноша моментально вскочил на ноги и, не видя ничего, кроме окна, перепрыгнул через тянущуюся к нему мать и вылетел на улицу. Вслед раздался голос отца:

– Женя!

Евгений бежал вокруг дома, по клумбе, ломая кусты с розами, через несколько грядок к калитке. Рука с яростным звоном дернула щеколду, и юноша вылетел на улицу. Страх дышал в затылок. Он бежал и кричал, несся, сам не зная куда, совсем позабыв, где остальные дома, не видя их огней. Юноша мчался по дороге, слыша лишь оглушительные удары сердца в ушах. Он задыхался, но как только набирал достаточно воздуха, выдавал отчаянный крик. Чувство, что существо вот-вот нагонит, так сильно вцепилось в испуганный разум, что он ни на секунду не позволял себе сбавить скорость. Евгений даже не знал, гонятся ли за ним, но не оборачивался, боясь увидеть, что мертвец где-то позади, бежит за ним или стоит и смотрит вслед.

Так он бежал несколько минут, растянувшиеся в вечность. Парень миновал поле и оказался на кладбище среди исполинских и шумных сосен.