– С чего ты взяла? – удивленно спросил Картер. – Я здесь всего день.
– Я знаю его уже не первый год и вижу, когда ему кто-то нравится. Но он не из тех, с кем стоит ссориться. Конечно, мстительность и злоба не в его характере, однако он не любит лицемеров и бездельников. Ему нужны люди, на которых можно положиться, разделяющие его страсть к работе.
– Рад, если он так обо мне думает.
– Не сомневайся. Ты заметил, что он сказал «наша команда»? Он уже считает тебя частью происходящего. Думаю, ты в деле.
Эти слова вызвали у Картера теплые чувства.
– Спасибо, – проговорил он, улыбнувшись новой коллеге.
* * *
Со старшим суперинтендантом Томом Уокером найти общий язык было не так-то просто. Он обладал грубоватой внешностью и в свои шестьдесят с небольшим растолстел и обзавелся усами. За долгие годы следственной работы в полиции в суровых районах индустриального Йоркшира Уокер не только затвердел, словно гвоздь, но и неплохо поднялся по служебной лестнице. Обычно он с большим подозрением относился к различным «мальчикам из колледжа» – мужчинам, пришедшим на службу в полицию после университета; будучи старой закалки, женщин в роли детективов он вообще всерьез не рассматривал. Тем не менее с Олдройдом его сближало происхождение и любовь к Йоркширу: обоим нравилось вставлять в разговор местные словечки. Порой Уокер подтрунивал над Олдройдом из-за учебы в Оксфорде, и если в какой-то момент хотел не слов, а конкретных действий, то призывал того «снять шапочку и мантию и начать работать».
Наедине они называли друг друга по имени. Олдройд безмерно уважал Уокера, который, не получив должного образования, отлично проявил себя в непростой профессии. Олдройд отнюдь не считал шефа глупее себя. У того был острый ум, только мыслил он, возможно, менее изощренно. За годы службы в полиции Уэст-Райдинга в Лидсе и Брэдфорде Том Уокер приобрел колоссальный опыт и даже участвовал в расследовании нескольких самых громких преступлений Йоркшира, включая дело Питера Сатклиффа, Йоркширского потрошителя. Вот почему перевод в Харрогейт он порой шутливо называл «полуотставкой», хотя именно здесь начинал свою карьеру.
Когда Олдройд постучал в дверь кабинета шефа, изнутри тут же донеслось:
– Входи, Джим.
Уокер в бессменном поношенном костюме с галстуком, который носил, казалось, все то время, что Олдройд его знал, сидел за большим столом, нацепив на нос очки для чтения.
– Садись, – махнул он рукой и вновь уткнулся в какой-то отчет.
Олдройд окинул взглядом убогий полупустой кабинет. На одной из стен виднелась небольшая, несколько унылая фотография Йоркского собора, почти терявшаяся на фоне обоев с магнолиями. На крючке за дверью висела куртка Уокера. Из мебели – два старых потертых шкафа для документов и почти пустой большой письменный стол, на котором стояли грубо сделанная подставка для ручек и карандашей, смастеренная в школе кем-то из его детей лет тридцать назад, и пресс-папье с заключенной в стекло маленькой Блэкпульской башней[7] – сувенир, привезенный со знаменитого ланкаширского курорта и появившийся еще раньше подставки. Компьютер, судя по всему, был выключен. Рабочее место человека, не любящего кабинеты и административную работу. Как раз в духе Уокера.
Повышение в должности не вызвало в нем бурной радости и, казалось, случилось почти помимо его воли – просто на момент появления вакансии Уокер был самым опытным сотрудником и, поддавшись убеждениям, подал заявку. Хотя Олдройд подозревал, что Том втайне тосковал по тем дням, когда работал детективом и мотался по городу.
