Её мать умерла всего полтора года назад, «нежный» цвет волос достался Рейлин от неё – генная модификация, от которой она мечтала избавится. Он привлекал слишком много лишнего и ненужного внимания к девочке в военной академии.
Рей попала сюда в тринадцать лет. Нова из прошлой жизни имела пару медалей за бег и, как оказалось, задатки способностей интуита. Этого хватило, чтобы быть зачисленной на первый курс.
Нова подошла к жестяному шкафчику, на котором красовалась её фамилия. Ниже подписи виднелось синее пятно – плохо стёртое «Сука» от недругов, рядом ещё пара проклятий в ее адрес. Поверх всего этого – глубокая царапина в виде молнии, виднеющейся из облаков – «Буря». Работа уже самой Рейлин – ее отличительный знак и второе имя, которое она дала сама себе, чтобы придать сил. Стихийное бедствие природы из других миров – на Эдеме никогда не было даже гроз.
Не теряя времени, Рейлин скинула бежевую камуфляжную рубашку на скамейку и села рядом, расшнуровывая армейские ботинки. Она успела аккуратно сложить форму по швам, когда услышала за перегородкой крик инструктора.
– Ах вы копуши недомерочные! Долго ещё будете себе кружевное бельё подбирать? Вам же сказали быть вовремя. На моём секундомере у вас осталось ровно сто секунд, ну-ка, курс, обратный отсчет. НА-ЧИ-НАЙ-ТЕ!
Стенку сотрясло громогласное, исполненное на полсотни подростковых голосов: "Девяносто девять! Девяносто восемь…" Иногда Рей была рада, что всё-таки является девочкой. В женский угол инструктора не имели привычки захаживать, а значит никто с секундомером не будет над ней стоять, выкрикивая оскорбления. Но всё равно ей стоило поторопиться, ведь на площадке курсанты будут равны.
Рей махом закинула одежду на верхнюю полку и ловко, одним движением вытянула спортивную форму. Надела ее и достала обувь…
"Пятьдесят!" – крики давили, совершенно убивая интуицию.
Смутное предчувствие – что-то не так, заставило Нову нервными движениями расшнуровать кроссовок. Она с размаху засунула в него ногу.
Резкая боль прошибла так, что даже пот выступил над верхней губой. Нова, морщась, медленно стянула кроссовок с ноги, внимательно рассматривая обувь. В тусклом полумраке раздевалки она заметила блеск и вытащила из обуви острое лезвие, покрытое кровью. Губы сжались то ли от досады, то ли от злости на то, что она проигнорировала свою интуицию и пропустила такую ловушку. Рейлин опустила порезанную ступню на землю, не перенося на нее вес.
Это кто-то с курса, из тех тупых парней. Ей и раньше портили вещи, расписывали и резали одежду.
"Тридцать три…"– голосов в хоре заметно поубавилось, кто-то уже выбежал на улицу.
Рей сквозь зубы выругалась, принимая решение. Острое лезвие упало на кафельный серый пол, украсив его алыми брызгами.
Рей закончила обуваться. Выбегая на площадку, она краем глаза попыталась рассмотреть, кто из этих ублюдков больше всего пялится и ждёт слабины от неё. Она старалась, как могла, не хромать, чтобы не тешить самолюбие этих уродов. Пусть не думают, что их "шутка" удалась.
«Ничего», – размышляла про себя Рейлин. Это первый год их обучения, через месяц из пяти курсов останется только два – из тех, кто пройдёт первые испытания и ментальную калибровку. Большую часть этих уродов она больше никогда и не увидит.
Её не любили за то, что девчонка. За чертовы розовые волосы. За то, что бегает лучше других. За то, что ни с кем не общается. За то, что она может пройти обучение, потому что у неё сильный талант интуита, а их исключат…
