– Что за бред? Ты его отец! – громко возмутилась Наташа. – Любому ребенку нужно внимание обоих родителей, если те не скатившиеся алкоголики вроде моего бывшего.
– Да, я знаю. Просто я не уверен, что он со мной в безопасности. – Я готов был проклясть себя за болтливость, но как же мне хотелось выговориться, хотя бы намеками и недоговорками.
– В каком смысле? Что ты имеешь в виду?
Я замялся. Теперь надо как-то выкручиваться.
– Трудно объяснить. Иногда мне кажется, что я притягиваю несчастья. А вдруг из-за меня с ним что-то случится?
Я представил, как однажды в полнолуние нахожу голову собственного сына. У меня мгновенно закончились силы заставлять себя есть. Я избегал в мыслях этой картины еще с первого случая. Сейчас я нашел уже вторую голову, и страшное видение начало обретать краски. Пока только наброски, которые я сразу стер. Слишком страшные, чтобы запоминать.
Что если убийца – это я? Неужели такое возможно?
Я ничего не знал об этих двух жертвах, как и об их телах, но каким-то образом находил их головы. Откуда я мог знать, где они спрятаны? А я и не знал, я не мог указать на карте, где они находятся. Я даже не имел понятия, что именно ищу. Они как будто сами дожидались меня.
Если я маньяк, который втайне от себя совершает зло, способен ли я причинить вред собственному сыну?
Мне ничего неизвестно о той, другой, личности внутри себя. Лишь подозрения о ее существовании и никаких доказательств. Но если она есть – ей лучше держаться подальше от тех, кто мне дорог.
Теплое прикосновение вернуло меня обратно в мир. Наташа положила свою руку на мою. Она внимательно, даже проникновенно смотрела мне в глаза. Я моргнул и отвел взгляд.
– Ваня, ты можешь рассказать мне честно, что с тобой происходит? Я хочу помочь.
– Все в порядке. Надо работать. У меня еще с утра висят заявки, – ответил я и резко встал. Карбонара и салат остались недоеденными.
Я вернулся в офис и погрузился в экран монитора, больше не позволяя себя отвлекать. В конце смены я намеренно задержался, чтобы не идти с Наташей вместе до метро. Она, кажется, об этом догадалась и попрощалась со мной холодно. Я даже слегка из-за этого расстроился, чему тут же восторжествовал: все-таки у меня еще остались эмоции, кроме тревоги за сына и свой рассудок.
Закончил я вместо семи часов вечера почти в девять. Я оставался бы и дольше, но заявки на звонки закончились, а новые все не появлялись. Я закрыл офис, так как ушел последним, и оставил ключ у охранника с чувством, что покидаю свое убежище. На улице уже темнело. Я быстрым шагом направился к метро. В электричке на меня навалилась усталость. Разболелась голова. Я не спал вторые сутки, и, хотя организм требовал покоя, я боялся провалиться в сон – туда, где начиналось пространство подсознания, и я не отвечал за себя в полной мере.
Тело все равно требовало свое. Невозможно никогда не спать. Я сразу сдался, переступив порог квартиры. Стоило мне снять пальто и ботинки, как я тут же упал в кровать и заснул…
…В прошлый раз, когда я нашел первую голову, я тоже очутился в этом тоннеле. Отделанные плиткой пол и стены. Они впитали в себя грязь, похожую на засохшую кровь. Какие-то пятна были выцветшие и напоминали ржавчину, другие, еще алые, казались совсем свежими. Все они перемешались, как бы пожирая друг друга, так что я с трудом различал за ними некогда белые островки кафеля – в основном ближе к потолку, куда брызги добрались в меньшей степени.
