– Они – молодцы, а все вы – бездарности, из которых мне придется сделать хоть что-то! Безумие! Это безумие!
На худощавом бледном лице преподавателя отразилась тень удовольствия, тонкие губы дрогнули в подобии улыбки, но черные глаза, вокруг которых переливались сиреневые рисунки, оставались холодными.
Я посмотрела на аристократов с плохо скрываемой злостью. Конечно, они не виноваты в том, что им дали прекрасное образование и обучили манерам и теперь единственные радовали строгого преподавателя. Но… Остальные тоже старались. Можно было бы подбодрить всех добрым словом, как мои родители нас с братьями, а не обзывать так, что хотелось расплакаться от бессилия.
Словно услышав мои мысли, лерр резко обернулся и посмотрел на нас с Костом – сыном пекаря из Дараты. Он достался мне в партнеры по жребию. Аристократы тянули палочки между собой, как и средний класс, и деревенские ребята. Это было наше решение.
Нехорошо прищурившись, лерр Пьялле сделал шаг ко мне, склонил голову вправо, от чего его седые волосы, собранные в короткий хвостик на затылке, упали на шею, и выдал:
– Думаю, дело в том, что вы не верно распределились по парам. Да! Бестолочь ставить к бестолочи – это провал! Без сомнений! Нужно соединить выходцев из бедных семей с более образованными. Талантливых – с неучами! Только так.
– Не-ет, – переполошенно, испуганно зашелестело по залу.
Стоит ли говорить, что за первую неделю обучения зажиточные и без того сбились в группу и морально давили тех, кто родился в семьях победнее? Так что набор этого года почти полностью раскололся на два непримиримых лагеря. А те разделялись дальше, по небольшим компаниям.
К слову, кадеты набора предыдущего года должны будут приехать лишь в октябре, и где они находятся сейчас, нам не сказали. Так что пока вся академия целиком «принадлежит» нам, новичкам.
– На следующем занятии все поменяю! – пуще прежнего распалялся лерр Пьялле. – Будет новая расстановка позиций, которой я займусь лично. Опаздывать не рекомендую! Все прочь! Не могу вас больше видеть.
Нас только и видели. Подхватив сумку с принадлежностями, я в числе первых выскочила из зала, но остановилась в коридоре дождаться друзей.
– Напомни, зачем нам эти долбаные танцы? – спросил Оллер, вставая сбоку с самым хмурым видом.
– Ради гибкости, точности движений и развития координации, – грустно ответила я.
– Вот вы где! – обрадовалась нам Рина и жалобно зачастила: – Как я устала! Мой партнер – сущий медведь, отдавил все ноги. Честное слово, я даже рада, что сменят партнеров. Хуже моего быть просто не может.
Опершись на руку Оллера, она приподняла ногу и принялась поправлять выбившуюся наружу штанину. Здоровяк в это время стоял, не шевелясь, и с нежностью смотрел на темную макушку моей подруги. Между ними явно назревал интерес, как между парнем и девушкой. Я видела это, но в душу ни к кому не лезла – своих забот хватало.
Осмотревшись, нашла взглядом Ивара. Помахала ему, привлекая внимание. Тот кивнул, давая понять, что заметил меня, но продолжил беседовать с миловидной рыжей девушкой. То ли Анной, то ли Эммой. Я еще не запомнила имена всех кадетов набора.
– Ивар, как всегда, – закатила глаза Рина, – не пропустит ни одной юбки. Каждый день обхаживает новую.
– Меня пропускает – и то хорошо, – отмахнулась я.
– Пойдемте без него, – кивнула Рина. – Сейчас ведь у всех боевые искусства?
