Темнее ночь перед рассветом - страница 27



– Говорить с тобой не хочу, мент несчастный, – не теплел Данила. – Смерть бойца – не повод напиваться до смерти и на работу не являться. Просить будешь, чтобы я за тебя генерала Сербицкого умолял?

– Виноват в смерти опера, вот и принял, но генерала просить за себя не собираюсь. – Квашнин заметно обиделся. – Лучше спроси меня: кого я тебе доставил?

– Да что тебя спрашивать, пьянь несчастная? У тебя ноги до колен в воде. Где Дынин?

– Я за ним приглядывать не приставлен, – огрызнулся Квашнин, снимая мокрые полуботинки. – Илья выполняет твои поручения. У меня своё дело. Кстати, Илья нам не понадобится.

– Это как?

– А так!

– Дынин звонил мне и высказал доводы, что убийства Фугасова и Шипучкина совершены одним лицом. – Не сдерживаясь, Ковшов нервно заходил по комнате. – А смерть банковского служащего вовсе не самоубийство. Но это только начало, слушай далее…

– Это уже не так важно, – перебил его приятель. – Я только что задержал преступника, имеющего прямое отношение к убийству Фугаса и моего Серёженьки…

– Повтори! Повтори, что ты сказал…

– Терпению моему нет предела! – Квашнин развернулся в коридор и возвратился назад, неся на плечах запутавшегося в тряпье и собственных одеждах неизвестного; не церемонясь, он сбросил его под ноги Ковшову:

– Поймал на месте преступления.

Данила попытался рассмотреть лицо незнакомца.

– Не обращай внимания, что притих, он жив, скотина, больше притворяется, – пнул того ногой Квашнин. – Брыкаться в пути вздумал, ну я его хлопнул слегка по одному месту, чтобы не шумел.

– Зачем ко мне? – недоумевал Данила. – Почему не в дежурную часть?

– За кого бы там меня приняли в таком виде?!

– Не обознались бы.

– Времени у нас в обрез, а там разборки бы затеяли… сегодня в управе дежурит майор Катушкин. Станет звонить генералу, разбулгачит всех, одним словом… – поморщился полковник. – А заявись я с этим утопленником в любой райотдел, меня потом анекдотами замучают.

– А ты у нас такой стеснительный, – хмыкнул Данила.

– У этого гада в руках портфель какой-то.

– Раскрой.

Квашнин занялся портфелем, развернул находившийся в нём свёрток и, к удивлению обоих, выложил на стол револьвер странной фигурации.

– Ты не фокусник?.. – опустился на стул Данила. – Сознайся, знал заранее?

– Сроду не видел.

Ковшов осторожно указательными пальцами обеих рук поднёс оружие к глазам. Долго рассматривал и наконец произнёс неуверенно:

– Пушечка-то, кажись, не наша. Очень старого образца револьвер, если не коллекционный.

Незнакомец на полу застонал.

– Жив, бандюга, я же говорил… – пнул его ещё раз Квашнин.

– Перестань, это ж не футбольный мяч. Врача не вызвать?

– Обойдётся.

– Откуда же ты приволок это криминальное чудо? – начал злиться Ковшов. – Объясни толком. Явится на шум Очаровашка, что я объясню? А если придёт Соломин? Ведь я его приглашал сегодня… Опасаться мне его нечего, но как объяснить?

– Соломина не жди. У них генерал совещание закатил такое, что к утру конца не будет.

– Всё-то тебе известно… И на завтра в КГБ совещание большое, меня пригласили.

– Лучше послушай, как я эту сволочь заарканил.

– Что с тобой делать?.. Рассказывай.

– Понимаешь, Данила, – начал Квашнин, – после того, как они Сергея в том скверике завалили и в озерцо сбросили, меня словно кольнуло что-то – придут ещё раз. Зашкалило на этом, и всё! Засел в укромном месте и караулю. Дня не пожалел. И точно. Гляжу, к вечеру прибегает этот тип. Ветрище налетел, гроза вот-вот разверзнется, а он при зонтике и портфеле, под интеллигента, значит, закосил. Натягивает перчатки и начинает по дну, где Сергея нашли, шарить. Ну я дрожу весь, а сдерживаюсь, дожидаюсь, пусть найдёт то, что ищет. Тогда с поличным я его и возьму…